МОСКОВСКИЙ ФРАНЦУЗ АЛЕКСАНДР ДЮБЮК

ИМЯ В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ РОССИИ и МИРА

Александр Иванович Дюбюк – выдающийся российский пианист и композитор музыкальный педагог, который, как справедливо заметил всемирно известный композитор Пётр Ильич Чайковский, более семидесяти лет учил музыке всю Москву. Он прожил долгую и удивительную жизнь, застал Пушкина и Толстого, Островского и Достоевского! Но главное – Дюбюк стал одним из тех, кто стоял у истоков русского романса. И его романсы пленяют публику до сих пор, уже около двух веков! Они стали практически народными.

Александр Иванович Дюбюк (фр. Alexandre Dubuque) родился 20 февраля [3 марта] 1812 года, в Москве (Российская империя) – скончался 27 декабря 1897-го [8 января 1898 г.], там же). Александр Дюбюк, создатель огромного количества романсов и песен, был сыном маркиза-эмигранта Жана-Луи Бернг-Дюбюка де Бримо (Jean-Louis Berng – Dubuc de Brimeau), бежавшего из революционной Франции и осевшего в России. Как утверждают современные исследователи, французский император Наполеон I был женат на двоюродной тётке Дюбюка.

Однако так уж получилось, что некогда богатая и знатная французская семья оказалась в чужой стране эмигрантами без особых средств к существованию. Родился Александр Дюбюк в Москве, в феврале 1812 года, накануне вторжения в Россию армии, возглавляемой мужем его двоюродной тетки – Наполеоном Бонапартом, а умер, когда на российском престоле был последний царь – император Николай II.

Александр Дюбюк мог считать себя французом только ради семейной традиции.

У мальчика рано проявились музыкальные способности. Обладая абсолютным слухом, он оказался музыкально одарённым, виртуозно исполнял пьесы собственного сочинения, и отец рано начал вывозить сына в богатые московские дома с концертами. Уже в 11 лет он даёт сольные концерты, играет фортепьянные пьесы в сопровождении оркестра, руководимого придворным капельмейстером Лоди. На одном из таких концертов к его отцу подошёл статный мужчина лет сорока и сказал: «Я хотел бы взять его к себе». Александр Иванович об этом вспоминал позднее несколько иначе: «В 1823 году на одном из концертов меня подвели к статному мужчине лет сорока с умными проницательными глазами и симпатичной улыбкой».

Это был, как его называли, величайший пианист своего времени, уроженец Ирландии Джон Фильд (1782-1837 гг.), – один из самых дорогих педагогов, у которого в разное время брали уроки фортепьяно ставшие потом известными композиторами М. Глинка, А. Верстовский, А. Гурилёв и другие. Так одиннадцатилетний Саша Дюбюк стал его учеником и в течение шести лет занимался с ним бесплатно. А тот платил учителю большой привязанностью и впитал в себя не только музыкальные вкусы Фильда, но и гуманистические черты его характера, его ироничное остроумие. Из всех учеников Фильда Дюбюк оказался наиболее близким и точным его последователем.

В 1830 году, когда в России разразилась эпидемия холеры, Дюбюк потерял родителей и должен был заботиться о хлебе насущном для себя и оставшегося на его попечении семилетнего младшего брата. Так что с ранних лет он вынужден был зарабатывать на жизнь как мог. С тех пор его главным доходом стала музыка. Будущий композитор брался за любую работу и продолжал учиться у Фильда, иногда даже подменяя его на концертах. После смерти своего учителя двадцатипятилетний Александр Дюбюк становится в Москве самым популярным и высокооплачиваемым музыкальным педагогом. Его виртуозной игрой восхищался Пётр Ильич Чайковский. Несколькими изданиями вышла книга Александра Дюбюка «Техника фортепьянной игры». Он переложил для фортепиано множество русских народных песен, песен московских цыган, романсы и песни А. Алябьева, А. Варламова, Ф. Шуберта, отрывки из оперы А. Верстовского «Аскольдова могила». Его перу принадлежат около тысячи романсов и фортепьянных пьес. Он сочинял музыку ко множеству стихов, и созданные им песни давно вошли в классику русского песенного искусства.

Дюбюк не только концертирует, но и даёт уроки в богатых домах Москвы. Среди его учеников были, в частности, Милий Балакирев, Николай Зверев, Герман Ларош, Николай Кашкин, Леонид Малашкин. Он также входит в кружок писателей и артистов, сложившимся вокруг журнала «Москвитянин», и близкими друзьями музыканта становятся А.Н. Островский, А.А. Григорьев, А.Ф. Писемский. Он пишет оригинальные произведения или аранжирует народные песни, романсы, которые под гитару распевают в салонах. Его романсы вплетаются в постановки пьес А.Н. Островского, нередко их поют цыганские хоры. Часто эти произведения носят шутливый, иногда адресный характер. Немудрено, что со временем многие его творения потеряли авторство и бытуют как народные.

В доме А. Дюбюка собираются известные музыканты, писатели, поэты. В течение многих лет первым и самым близким его другом был выдающийся критик и поэт Аполлон Григорьев. На его слова композитор написал романс «Нет, за тебя молиться я не мог». Дружеские отношения связывали А. Дюбюка со знаменитым драматургом А. Островским. В 1853 году он посвятил другу один из самых лучших своих романсов «Два прощания». Писал он музыку и к драмам А. Островского, которые шли на сцене Малого театра. Там же он познакомился с великим трагиком П. Мочаловым, позже – с П. Садовским; одним из лучших его приятелей стал комик В. Живокини.

Известная поэтесса графиня Е. Ростопчина была знакома с А. Дюбюком с 1850 года. Для романсов Александра Ивановича она специально написала стихотворения «И больно, и сладко» и «Замолчи, не пой напрасно». В её салоне Александр Дюбюк встречался с профессором Московского университета Сергеем Алексеевичем Усовым – основателем Московского зоологического сада, выступал там с концертами. В хороших отношениях был А. Дюбюк и с историками М. Погодиным, С. Шевыревым. Среди близких знакомых был и студент университета, юрист В. Чуевский, на стихи которого Дюбюк написал более десяти романсов.

В настоящую дружбу перешло знакомство Александра Ивановича с выдающимся скульптором Н. Рамазановым. У него на еженедельных вечерах Дюбюк встречался с художественной элитой Москвы: Л. Толстым, А. Григорьевым, Н. Кукольником, А. Писемским, А. Майковым, А. Островским, с художниками К. Брюлловым, И. Прянишниковым, В. Перовым, музыкантами братьями А. и Н. Рубинштейнами.

Ещё в молодые годы Дюбюк сдружился с известными московскими гитаристами М. Высоцким и Ф. Соколовым. 70 лет «консерваторией» для русских гитаристов был дом Дюбюка.

Мастер живого, творческого общения, весельчак и юморист, А.И. Дюбюк повсюду был душой общества. Александр Иванович давал публичные концерты, в программе которых, наряду со своими произведениями, он также исполнял творения Моцарта, Крамера, Глинки, Шуберта и других. Он стал, по сути, первым эстрадным пианистом в России.

В 1866 году Николай Рубинштейн – основатель Московской консерватории, уговорил Александра Ивановича стать профессором только что открывшегося музыкального вуза. К открытию консерватории Дюбюк издал «130 русских народных песен для фортепьяно». Ещё раньше, в 1857 году, Дюбюк завершил трехтомное издание «Песен московских цыган». В консерватории учениками Дюбюка были М. Балакирев, Н. Кашкин, Г. Ларош, Н. Зверев, ставший впоследствии учителем выдающихся музыкантов и исполнителей, в том числе С. Рахманинова, А. Скрябина, А. Зилоти, К. Игумнова.

Однако, проработав в консерватории шесть лет, Дюбюк оставил службу, так как не всегда соглашался с педагогическими установками её руководства. Его уход из консерватории многие расценили как ссору с Н.Г. Рубинштейном. Но когда в прессе появились статьи, критикующие авторитарное правление Рубинштейна в консерватории, именно Дюбюк в газете «Московские ведомости» выступил в его защиту.

История сохранила не так много воспоминаний, посвящённых пианистическому искусству Александра Дюбюка. Например, эти, датированные 1886 годом, Матвея Пресмана (однокашника Сергея Рахманинова) «Уголок музыкальной Москвы восьмидесятых годов»: «В 1886 году Зверев тяжело заболел. Казалось, что ни о чём, кроме своего здоровья, он думать не мог. Но он всё же продолжал заботиться о нас. Предстояли весенние зачёты. Николай Сергеевич, опасаясь, что из-за его болезни мы не будем достаточно хорошо к ним подготовлены, разместил всех нас к разным педагогам, своим друзьям. Не помню сейчас, у кого занимались Рахманинов и Максимов, но меня Николай Сергеевич отправил к своему бывшему учителю, знаменитому в своё время пианисту и композитору Александру Ивановичу Дюбюку. В то время тот был глубоким стариком – ему исполнилось уже года семьдесят четыре.

Помню, что от всей обстановки его квартиры и от него самого веяло какой-то застоявшейся плесенью и пылью, как бывает в квартирах, которые долгое время не проветривались. Сам Дюбюк, по-видимому, тоже уж давно носа на свежий воздух не высовывал. Ходил он в стоптанных мягких домашних туфлях, в старом полинявшем и потёртом халате, из кармана которого выглядывал громадный с красными разводами носовой платок. Папирос Дюбюк не курил, но зато нюхал табак, следы которого были у него особенно ясно видны под носом, а также на халате, о который он всегда после понюшки табака вытирал свои пальцы. <…> Весь он был пропитан специфическим запахом нюхательного табака. Дюбюк был среднего роста, широкоплечий и тучный. Своим круглым, полным, гладко выбритым лицом, с хорошо сохранившимися волосами на голове он походил скорее на старую женщину, чем на мужчину. По его внешнему виду никак нельзя было сказать, что он имеет какое-либо отношение к пианизму. Трудно было себе вообще представить его играющим на фортепиано. То, что я услышал, так поразило меня, что я, затаив дыхание, с раскрытым ртом и удивлённым лицом весь превратился в слух. Меня глубоко поразило то, что у этого тучного старика его толстые, как огурцы, пальцы бегали с такой лёгкостью и чёткостью, а старый, вдребезги разбитый инструмент поразительно красиво пел. <…> Особый интерес представляла для меня его трактовка концерта Фильда, который сам Дюбюк проходил ещё с Фильдом. Он внёс в его исполнение много интересных, даже не напечатанных в нотах деталей, а исполнением своего этюда «Les mouches» просто поразил меня: я никак не мог себе представить, что в таком возрасте и при такой внешности можно было нарисовать такую картину полёта и жужжания мух. Помню, что в программу, данную мне Зверевым, входили этюд A-dur № 18 Клементи – Таузига, прелюдия из Английской сюиты g-moll Баха, концерт As-dur Фильда и этюд «Les mouches» самого Дюбюка.

Обстановка квартиры и самый вид Дюбюка ни к какой художественности не располагали. С первого же урока, когда я во время непродолжительной паузы опустил левую руку на ногу, Дюбюк резко мне заметил: «Ты бы уж лучше руку в карман клал и вынимал её каждый раз, когда нужно играть!». Тут же он поднял меня с места у рояля и сел за него сам».

Давать концерты А. Дюбюк прекратил рано, но педагогической деятельностью и сочинением музыки занимался всю жизнь. Он стал самым популярным музыкальным педагогом и композитором, под польки, кадрили, мазурки, галопы и вальсы которого москвичи танцевали почти семь десятилетий.

Как исполнитель А.И. Дюбюк, по оценке «Музыкальной энциклопедии», внёс в русский пианизм характерные особенности филдовского исполнительского стиля: классическую уравновешенность, идеальную выровненность звучания и связанные с ней приёмы «жемчужной игры», a также салонную элегантность, нежную мечтательность, близкую сентиментализму.

В середине XIX века популярность Дюбюка как сочинителя достигла апогея. Развивая идеи фортепьянной школы, заложенной Фильдом, он создаёт труд «Основы фортепьянной игры», выдержавший несколько изданий и являвшийся учебным пособием для нескольких поколений русских пианистов. Написал теоретическое пособие «Техника фортепианной игры» (1866 г., три прижизненных переиздания), принятое в качестве руководства в Московской консерватории. Оставил воспоминания о своём учителе Филде («Книжки недели», декабрь 1848 г.).

Творческое наследие А.И. Дюбюка велико, ему принадлежит значительное количество фортепианных пьес и этюдов. Особенно многочисленны его фортепианные переложения: в частности, 40 песен Франца Шуберта, произведения Александра Алябьева, Никколо Паганини, отрывки из оперы Алексея Верстовского «Аскольдова могила» и др. Особое внимание Дюбюк уделял русским народным песням и цыганским романсам, аранжируя их для фортепиано и для голоса с фортепиано. Он, в частности, выпустил два сборника «Собрание русских песен с вариациями для фортепиано» (1855 г.).

До сих пор доцент музыкального института имени Гнесиных Нонна Толстых преподает фортепьянную технику по системе Дюбюка.

Собственные песни и романсы А.И. Дюбюка, как пишут современные исследователи его творчества, составляли добрую половину репертуара знаменитых цыганских хоров и их солистов. Они звучали в увеселительных садах и ресторанах, в императорских театрах и концертных залах, их наигрывали шарманки и пели нищие уличные певцы.

Творческое содружество связывало Дюбюка с наиболее известными русскими поэтами середины XIX века, чьи стихи он положил на музыку. Интересна история романса «Не лукавьте» («Моя душечка») – одного из самых популярных русских романсов, который таит в себе много неизвестного и путаного. Создан он не позднее 1897 года. Однако эта дата не считается точной, да и первые исполнители его неизвестны. Можно лишь гадать, что впервые и этот романс, как множество других произведений композитора, прозвучал в его московском доме в Левшинском переулке в присутствии гостей. По части музыки все источники сходятся в одном – композитор Александр Иванович Дюбюк. Но достоверных данных об авторе стихов нет. Некоторые считают что текст написал сам композитор – А.И. Дюбюк, но другие источники уверяют, что автор стихов – известный русский поэт, повеса и гуляка, он же герой Отечественной войны 1812 года, гусар Денис Давыдов (1784-1839 гг.).

Легкая и задорная стилистика романса сделала его совершенно неувядаемым, а озорство и юмор, бьющие в нём, позволяют артистам варьировать его по-своему и даже создавать маленькие шуточные мини-спектакли.

«Не лукавьте» («Моя душечка»)
Слова и музыка Александра Дюбюка
Моя душечка, моя ласточка,
Взор суровый свой прогони.
Иль не видишь ты, как измучен я?!
Пожалей меня, не гони!
Припев
Не лукавьте, не лукавьте!
Ваша песня не нова.
Ах, оставьте, ах, оставьте!
Все слова, слова, слова…
Моя душечка, моя ласточка,
Я нашёл в тебе, что искал.
Пожалей меня, не гони меня,
Как измучен я и устал.
Припев
Ты любовь моя, ты вся жизнь моя,
За тебя весь мир я б отдал.
Верь мне, милая, верь, желанная, –
Никогда я так не страдал.

Песни и романсы Дюбюка в дальнейшем входили в репертуар таких известных исполнителей, как Фёдор Шаляпин, Софья Преображенская, Александр Бантышев (с которым он выступал и в качестве концертмейстера), Павел Бабаков, Юрий Морфесси, Андрей Лабинский, Нина Дулькевич, Александр Бобровский, Надежда Обухова, Лилия Гриценко, Елена Образцова, Юрий Гуляев, Людмила Зыкина, Олег Погудин, Надежда Бабкина, Евгения Смольянинова, Дмитрий Шумейко.

Наследию Александра Ивановича Дюбюка посвящена книга «Романсы московского гуляки» из серии «Собрание старинных русских романсов», в которой представлено более 100 романсов и песен, написанных на стихи А. Пушкина, А. Кольцова, Е. Баратынского, Н. Некрасова, А. Фета, Л. Мея. Этот труд выпустили энтузиасты и исследователи русского романса, авторы-составители Елена и Валерий Уколовы. В данной книге, вышедшей впервые после более чем столетнего перерыва, помимо общего очерка жизни и творчества А.И. Дюбюка, подробно исследована судьба одного его знаменитого романса «Не брани меня, родная». Кроме этого авторы создали несколько радиопередач, в которых звучали романсы и песни Дюбюка.

Безусловно, с творчеством этого музыканта и композитора знакомы даже те, кто никогда не слышал его имени. А.И. Дюбюк – автор таких поистине бессмертных песен и романсов, как «Не брани меня, родная», «Птичка», «Кубок янтарный», «Приголубь меня, моя душечка», «Улица, улица, ты, брат, пьяна», «Крамбамбули» и др.

А.И. Дюбюк был трижды женат. Из его 16 детей до взрослого возраста дожили лишь шестеро. В старости он проживал с младшей дочерью Марией Александровной, тоже ставшей музыкальным педагогом.

Скончался А.И. Дюбюк в возрасте 86 лет. Получилось так, что он как бы пережил самого себя, и в конце века музыкальная общественность забыла о некогда любимом музыканте.

Похоронили его на Ваганьковском кладбище, на могиле поставили белый мраморный крест и мраморную лиру. Но в 20-х годах ХХ века его могила с мраморным надгробием исчезла.

Так что по существу имя и творчество А.И. Дюбюка находились в забвении с конца XIX и до середины 80-х годов XX века.

Для многих неожиданный вклад в восстановление из небытия имени достойного в истории российской музыки композитора Александра Ивановича Дюбюка внёс ветеран Великой Отечественной войны полковник, профессор, учёный-ракетчик, москвовед, публицист, историк искусства и культуры, некрополист Михаил Дмитриевич Артамонов (21 ноября 1922 г. – 18 апреля 2011 г.). Именно ему в 1982 году удалось определить место захоронения композитора на втором участке Ваганьковского кладбища, вблизи сохранившегося памятника архитектору Д. Чичагову.

Чуть позже М.Д. Артамонов писал: «В начале 2000-х годов Московский фонд культуры (МФК), возглавляемый чудесной женщиной, художником, профессором Антониной Яковлевной Степановой, в рамках программы «Московский исторический некрополь», установил на том месте памятный знак. Весьма благородное и заслуживающее глубокого уважения деяние».

В то время мне, будучи главным редактором таких изданий, как газета «Содружество», журналов «Хлебное дело» и «Русский инженер», а также газеты «Мещанский: время и судьбы», больше нравилось писать не о политике (так же, как и сейчас), не о технике, а о людях, об истории, музыке, живописи и скульптуре. Посему я и оказался в Московском фонде культуры, который, как уже понятно, создала и возглавляла Антонина Яковлевна Степанова. Она организовывала встречи с такими удивительными людьми, как поэт Эдуард Асадов, журналист и писатель Генрих Боровик, художник Игорь Обросов, ветеранами войны, священнослужителями. В моём интернет-журнале Worldrusnews.ru/Мировые и российские новости я позже подготовил и опубликовал интервью с этими замечательными людьми: Эдуард Асадов – «Поэт, опалённый огнём войны, огнём любви» (за 7 сентября 2013 г.); Генрих Боровик: «Не в национальности дело, а в человеке, его душе» (за 16 ноября 2014 г.); Антонина Степанова: «Не надо бояться перемен» (за 5 февраля 2020 г.) и т.д.

Именно Антонина Яковлевна познакомила меня с Михаилом Дмитриевичем Артамоновым, который увлечённо рассказывал мне о своих изыскательских работах, о том, как он занимался описанием таких московских кладбищ, как Ваганьковское, Армянское, Введенское, Калитниковское, Пятницкое, Донского и Новодевичьего монастырей, о том, что он подготовил путеводители по этим некрополям и списки наиболее известных лиц, похороненных там. Рукописные тексты описаний были сданы М.Д. Артамоновым в ЦГАЛИ, ГБЛ и ГПИБ. Как свидетельствуют учёные-москвоведы, труды Михаила Дмитриевича, посвящённые наиболее значимым московским кладбищам, и поныне являются непревзойденными по полноте.

И ведь что удивительно, М.Д. Артамонов первую часть своей жизни посвятил совершенно иному. Он – участник Великой Отечественной войны, с отличием окончил Военную артиллерийскую Академию имени Ф.Э. Дзержинского (в которой и работал). В 31 год – полковник, признанный специалист по реактивному вооружению и системам управления межконтинентальными баллистическими ракетами, автор исследований по истории ракетного оружия и ракетно-космической техники в послевоенный период.

В совершенстве знающему немецкий язык, ему доверяют не только переводить с немецкого на русский документацию, присланную межведомственной комиссией по изучению немецкой ракетной техники (немецких баллистических ракет ФАУ-2 (V-2) и зенитных ракет «Вассерфаль» и «Рейнтохтер») от институтов «Берлин» и «Нордхаузен», но и делать системный анализ этой документации. Вскоре перед исследователями и промышленниками была поставлена задача: с учётом имеющихся недостатков спроектировать новую советскую ракету 8А-11. В 1946 году эту работу возглавил Сергей Павлович Королёв, работавший тогда в НИИ-88, в Подлипках.

18 октября 1947 года в Астраханской области на образованном в середине 1947 года ракетном полигоне Капустин яр был проведён пуск первой ракеты А-4, созданной по чертежам ФАУ-2. А через год, 10 октября 1948-го, был осуществлён пуск первой советской ракеты Р-1, имеющей по сравнению с ФАУ-2 лучшие эксплуатационные характеристики.

Можно ещё долго рассказывать о выдающемся, энциклопедически образованном учёном М.Д. Артамонове. Но не об этом речь в данном материале. Я глубоко сожалею, что в начале 2000-х не нашёл возможности взять полновесное интервью у М.Д. Артамонова. Может быть, тогда по-иному я смог оценить произошедшие события…

Выдающийся учёный, педагог, краевед и историк, полковник, профессор Михаил Дмитриевич Артамонов (на фото незадолго до гибели) в возрасте 88 лет трагически погиб 18 апреля 2011 года в результате несчастного случая. Мне не удалось выяснить, что это за «несчастный случай», в результате которого погибает «засекреченный» много лет создатель реактивного вооружения, учёный-ракетчик.

21 апреля 2011 года в крематории Митинского кладбища в Москве под троекратные оружейные залпы роты почётного караула М.Д. Артамонов завершил свой земной путь. Согласитесь, – не каждого полковника и профессора провожают таким торжественным образом… Урна с прахом М.Д. Артамонова была захоронена на Тучковском кладбище подмосковного города Рузы, рядом с могилой его супруги.

Удивительное переплетение судеб…

Лев Рудский (WRN)

Метки: Александр Иванович Дюбюк, Антонина Яковлевна Степанова, газета «Московские ведомости», газеты «Содружество» и «Мещанский: время и судьбы», Денис Давыдов, Джон Фильд, Елена и Валерий Уколовы, журнал «Москвитянин», журналы «Хлебное дело» и «Русский инженер», император Николай II, интернет-журнал Worldrusnews.ru/Мировые и российские новости, Ирландия, книга «Романсы московского гуляки», Михаил Дмитриевич Артамонов, Москва (Российская империя), Московский фонд культуры (МФК), Николай Рубинштейн, Пётр Ильич Чайковский, программа «Московский исторический некрополь», романс «Не лукавьте» («Моя душечка»), Сергей Павлович Королёв, французский император Наполеон I