ИЗ ИСТОРИИ СОВЕТСКИХ СПЕЦСЛУЖБ
Нахман Ноахович (Николай Николаевич) Душанский (лит. Nachmanas Dušanskis, ивр. נחמן דושנסקי; родился 29 декабря 1919 года в городе Шяуляй в Литве – скончался 20 февраля 2008-го в Хайфе, Израиль) – советский офицер госбезопасности, сотрудник НКВД, НКГБ, МГБ, КГБ в Литовской ССР. Родился он в еврейской семье потомственных военных, был одним из пятерых детей (братья Пейсах, Ицхак и Яков, сестра Рохл).
Семья Душанского имела богатое военное прошлое. Его отец и дед происходили из евреев-кантонистов. То есть, были призваны в качестве унтер-офицерского состава в царскую армию. Дед – Яков Душанский-Коган, из кантонистов, участник Крымской войны и обороны Севастополя; получив по Указу российского императора право жить вне черты оседлости и право на земельный надел, поселился в Вильнюсе. Отец – геройски сражался в Первую мировую войну. Попав под немецкую газовую атаку, был захвачен немцами в плен, домой вернулся инвалидом по зрению. Мать – Фрейдл, родом из бедной семьи.
Кантонисты (от немецкого kantonist – новобранец) – так в 1805-1856 гг. в России назывались малолетние и несовершеннолетние сыновья нижних воинских чинов – сами принадлежавшие к военному званию и в силу своего происхождения обязанные к военной службе, – числившиеся с рождения за военным ведомством, а также взятых принудительно в кантонисты малолетних бродяг, детей евреев, раскольников, польских повстанцев, цыган и прочих. Кантонисты обучались в соответствующих школах (ранее – в гарнизонных), а название их воспитанников – кантонисты – было заимствовано из Пруссии (от названия полковых округов – кантонов).
К 1826 году в Российской империи насчитывалось более 150 тысяч кантонистов, однако в специальных школах училась только десятая часть от них, остальные воспитывались у родителей и родственников, получая из военного ведомства особое жалование.
Евреи, согласно указу (от 26 августа 1827 г.), российского императора Николая I о введении для них натуральной воинской повинности призывались с 12 лет. Еврейские дети-рекруты до 18 лет направлялись в батальоны кантонистов, откуда большинство их попадало в школы кантонистов (от общего числа всех кантонистов туда брали только 10-13%; так, в 1842 г. – 37,5 тысяч из 293 тысяч, а в 1856 г. – 37,2 тысяч из 372 тысяч), а немногих определяли в сёла на постой, либо в ученики к ремесленникам. Годы пребывания в кантонистах евреям не засчитывались в 25-летний срок военной службы. Квота призыва для еврейских общин составляла десять рекрутов с одной тысячи мужчин ежегодно (для христиан – семь с одной тысячи через год). От общин, кроме того, требовали расплачиваться «штрафным» числом рекрутов за податные недоимки, за членовредительство и побег призывника (по два за каждого), причём, разрешено было пополнять требуемое число призывников малолетними. Это усиливало административные и полицейские функции старшин кагала, которые избирали в вопросах рекрутчины самый лёгкий путь, выполняя его за счёт детей, число которых нередко превышало половину общего количества сдаваемых в солдаты. Имущие и влиятельные элементы общины (от призыва освобождались семьи раввинов, купцов, приписываемых к гильдиям, и старшин кагала на время их каденции) перекладывали бремя рекрутчины главным образом на бедняков. При этом допускались всевозможные злоупотребления: в рекруты сдавали прежде всего сирот, детей вдов (порой в обход закона – нельзя брать в солдаты единственных сыновей), бедняков, неугодных руководству общины лиц (вольнодумцев и непокорных); мальчиков 7-8 лет, которых по ложной присяге 12 свидетелей записывали 12-летними; часто таких детей зачисляли в рекруты за счёт сыновей богатых семей. В рекруты попадали и так называемые не‘эламим («тайные»), то есть специально не внесенные в «ревизские сказки» для уменьшения общего числа мужчин в общине.
При императоре Николае I кантонистские заведения обеспечивали комплектование Вооружённых сил России строевыми унтер-офицерами, музыкантами, топографами, кондукторами, чертёжниками, аудиторами, писарями и мастеровыми. Другой император Российской империи Александр II своим манифестом отменил закрепощение сыновей нижних чинов военному ведомству и отменил название «кантонист».
Итак, вернёмся к основной теме нашего повествования. В 1915 году после выселения еврейского населения из прифронтовой полосы семья Душанских оказалось в Шяуляе, где отец работал грузчиком-носильщиком на вокзале. Нахман с пяти лет учился в частном «хедере», а затем в школе филантропа Френкеля, владельца кожевенного завода. По окончании шести классов с 13 лет пошёл работать. В 14 лет познакомился с подпольщиком Гринфельдом (он погиб в ходе Гражданской войны) и стал активным участником запрещённого в Литве комсомола. Участвовал в подпольной революционной деятельности, был ответственным за хранение и распространение нелегальной литературы (тайник находился в здании Еврейского Шяуляйского центрального банка).
В 1935 году Нахмана Душанского арестовали по указанию начальника тайной полиции Аукштакалниса, который внедрил в запрещённую правительством организацию шпиона. Революционер подвергся избиениям и пыткам, однако не выдал месторасположение тайника с коммунистической литературой и вскоре вышел на свободу. В июне 1936 года, после выпуска листовки «Воззвание к народу Литвы», в которой осуждался жестокий приговор по делу о крестьянском восстании в Сувалкии, Нахмана и ещё девятерых человек вновь арестовали; его отправили в колонию для несовершеннолетних (до достижения 17 лет) преступников в Калнабержай (ещё семерых сразу же отдали под трибунал). После этого Душанский Окружным военным судом (судья полковник Леонас) был приговорён к шести годам тюремного заключения (лидер группы Нехама Шпайте получила 15 лет тюрьмы, остальные из старшей группы – от 10 до 14 лет). Отбывал срок в Шяуляйской тюрьме, а потом в новой политической тюрьме в Расеняй.
В 1938 году в тюрьме решением подпольного комитета, руководителями которого были бывшие армейские офицеры Мацкевичюс и Годляускас, а также инженер Любецкис, его приняли в Компартию. О существовании комитета знало начальство, но не стремилось обострять ситуацию, поэтому провокаторов среди заключённых почти не было (кроме сторонников нацистской партии из Клайпеды). Во время заключения Нахман получал от соратников по партии экземпляры советских газет на русском языке, сумел в тюрьме заочно окончить восемь классов средней школы и даже прочёл в оригинале «Майн Кампф» Гитлера.
Когда Прибалтика стала частью СССР, 19 июня 1940 года двадцатилетний парень был освобождён новым советским правительством Литвы и торжественно принят в МОПРе Каунаса (МОПР – Международная организация помощи борцам революции – коммунистическая благотворительная организация, созданная по решению Коминтерна в качестве коммунистического аналога Красному Кресту), после чего уехал в Шяуляй работать. В августе того же года Душанского призвали в Красную армию. Бывший подпольщик и коммунист, начальник отдела НКВД в Шяуляе Мацкявичус рекомендовал Нахмана в войска НКВД, однако тот отказался и был направлен в пограничные войска – в оперативную часть уездного отдела НКВД в Тельшяй, на должность помощника оперуполномоченного.
В 1940-1941 гг. Душанский ловил антисоветчиков и шпионов. Он лично участвовал в пресечении попыток перехода границы немецкими агентами и литовскими националистами из Литовского фронта активистов: в течение весны 1941 года сотрудники его отдела арестовали более 40 вооружённых агентов Третьего рейха. Но многим шпионам удавалось незамеченными перейти границу, и их арестовывали уже в городах. Большую помощь чекистам оказала супруга начальника территориального отдела разведки Литовской Республики Якиса, сбежавшего в Германию после присоединения Литвы к СССР: она сообщала информацию о лазутчиках и диверсантах.
Душанский оказался одним из немногих, кто сумел узнать дату нападения немецких войск на СССР, – в конце апреля 1941 года он арестовал шпиона из Литовского фронта активистов, у которого нашли пачку пропагандистских листовок, на которых была указана дата грядущего вторжения. В них содержались многочисленные антисоветские, антисемитские и прогерманские лозунги, а подписал листовки генерал Стасис Раштикис, которого гитлеровцы собирались назначить премьер-министром марионеточного государства, однако из-за раскрытия плана его лишили поста и оставили под домашним арестом до определённого момента. По словам Душанского, террористическая организация «Хезболла» позднее почти полностью скопировала текст воззвания Раштикиса для своих листовок. Душанский по долгу службы также был вынужден участвовать в массовых арестах и депортации литовских «врагов народа».
18 июня 1941 года Душанский, находившийся в отпуске в Крыму, получил распоряжение вернуться к месту службы. 21 июня он прибыл в Минск и в час ночи направился поездом в Ригу, но по пути через Шяуляй их состав попал под налёт, немцы сбросили бомбы на аэродром Зокняй, где размещались истребители, началась Великая Отечественная война. Отец – бывший офицер царской армии – приказал сыну немедленно отправиться в расположение воинских частей, и тот уехал поездом в сторону Тельшая. Семью пытались эвакуировать, однако сообщения о вторжении кто-то расценил как ложную тревогу и попытку посеять панику, вследствие чего эвакуация партактива и гражданских лиц (в том числе и евреев) была отменена, а начальника городского отдела НКВД Мацкевичюса, требовавшего организовать эвакуацию, отстранили от должности.
Семью Душанских сняли с поезда; вскоре их всех схватили фашисты и позже убили. Впрочем, как и 95% литовских евреев которые погибли от рук нацистских палачей, к числу которых относились литовцы, украинцы и поляки. Как выяснилось, отец был убит полицаями в Шяуляйском гетто, мать после ликвидации гетто отправили в концлагерь Майданек и казнили там в газовой камере. Сестру Рохл и брата Пейсаха нелюди-полицаи расстреляли при попытке уйти в советский тыл в июне 1941 года (убийц нашли только в 1949 году). Ещё один брат, Ицхак, находившийся в пионерлагере под Палангой, погиб при невыясненных обстоятельствах. Выжил только брат Яков, работавший в госпитале.
Душанский с группой пограничников отступал по маршруту Тришкяй – Валга – Псков – Дно – Ленинград. Когда у Тришкяя их поезд разбомбили, Нахман открыл секретный мобилизационный пакет, составленный ещё за месяц до 22 июня заместителем начальника отдела Морозовым. В пакете указывалась точка сбора для сотрудников на случай начала войны. Вечером выжившие работники НКВД и пограничники двинулись в сторону города Валга Латвийской ССР, ведя бои против гитлеровцев. В течение первых 10 дней отряд уничтожил несколько десятков фашистских диверсантов. 2 июля они вместе с другими офицерами и бойцами вышла к Пскову, сохранив все свои документы. К тому времени Душанский был ранен осколком в ногу, но от госпитализации отказался, чтобы не быть признанным негодным к строевой службе. В день захвата гитлеровцами Пскова – 9 июля 1941 года – Душанский и его бойцы, ведя бои, покинули город и добрались до станции Дно, откуда в окровавленной военной форме с трофейным немецким оружием прибыли поездом в Ленинград.
Во второй половине октября 1941 года все 210 сотрудников НКВД из прибалтийских республик оказались уже в Москве. Иосиф Сталин изъявил желание, «чтобы его и правительство охраняли прибалтийские чекисты, как в свое время Ленина и Кремль охраняли надёжные и преданные советской власти части латышских стрелков».
Во время знаменитого парада на Красной площади 7 ноября 1941 года Нахман Душанский обеспечивал безопасность высшего руководства страны. В 1942-1943 гг. Н.Н. Душанский проходил обучение в школе НКВД, среди преподавателей которой были руководитель Компартии Германии Вильгельм Пик и сын Якова Свердлова Андрей, а также пленные офицеры вермахта, перешедшие на советскую сторону. В школе НКВД готовились «территориальные специальные группы для работы на освобождённых территориях» в разных республиках, которые должны были бороться против немецких диверсантов и выявлять коллаборационистов всякого рода. В этой школе офицеры получили знания о структуре вермахта, гестапо, абвера и полицейских частей, а также детали быта и снабжения немецких солдат. Помимо этого, они обучались приёмам боевого самбо, обезвреживанию взрывчатых веществ и установке мин, стрельбе из разных видов оружия и ножевому бою, а также организации засад, поисков, маскировке, взятию «языков» и преодолению эшелонированной обороны противника. Занятия велись на русском языке, что несколько осложняло дело, поскольку им свободно владели не все.
Вскоре часть курсантов направили в Центральный штаб партизанского движения, позже нескольких курсантов забросили в немецкий тыл для развёртывания партизанской и агентурной деятельности. Их также стали использовать как войсковых разведчиков.
Советские партизаны
Душанский вспоминал: «По приказу сверху, из штаба 1-го Прибалтийского фронта, отделению под моим командованием из 12 человек (все офицеры из «литовской спецгруппы», среди них – Стасис Скокаускас, Гилелис Блохас, Иван Антоновас) спустили «разнарядку», каких «языков» необходимо было захватить. И мы, находясь в тылу врага и не потеряв в поисках ни одного человека, взяли в плен «на заказ» 11 гитлеровских офицеров».
Летом 1943 года отряд Душанского принял участие во фронтовых разведоперациях под Смоленском и в Белорусской ССР. После освобождения Смоленска его группа получила приказ найти и доставить живыми (или уничтожить) как можно больше руководителей полицейских частей и верхушку немецкой военной администрации, причастной к расправам над мирными жителями. Помощь спецгруппе НКГБ оказывали партизаны. Серия таких операций прошла в Хиславичах, Любавичах и ещё нескольких местах. Так, в Любавичах были захвачены комендант, бургомистр и начальник полиции Жарыхин, который руководил карательными рейдами против партизан. По приговору военно-полевого трибунала полицая Жарыхина приговорили к повешению, однако в момент приведения приговора в исполнение верёвка лопнула, и судья решил заменить смертную казнь 25 годами лишения свободы и ссылкой в один из сибирских ИТЛ. Местные жители возмутились и сами казнили Жарыхина на глазах у военно-полевого трибунала.
Весной 1944 года несколько сотрудников НКГБ как уполномоченные СМЕРШ занимались сопровождением санитарных эшелонов, проверяя, кто отправляется в тыл. В РККА шёл призыв с освобождённых территорий, но среди призывников были немало бывших коллаборационистов – полицаев и нацистов. Многие из них, «спрятавшись», ехали в санитарных поездах в тыловые госпиталя. Так, один из офицеров литовской спецгруппы НКГБ обнаружил сразу трёх полицаев из Украинской вспомогательной полиции, которых и сумел отправить под трибунал. На третий день после освобождения Минска все три спецгруппы НКГБ в последний раз встретились, договорившись об окончательном разделении и продолжении службы на территории своей республики. Личный состав литовской спецгруппы был пополнен до 120 человек, и она тут же получила задание от первого секретаря ЦК КП Литовской ССР Снечкуса первой войти в Вильнюс и не дать Армии Крайовой и польскому эмигрантскому правительству повода для предъявления территориальных претензий.
Штурмовая группа под командованием Пятраса Расланаса, вооружённая ручными пулемётами, отправилась на нескольких «студебеккерах» в Вильнюс, Душанскому дали под командование взвод. По ходу встречи группа вынуждена была изменить маршрут, так как перед ней действовали подчинённые Павла Судоплатова, и направилась через Гродненский тракт в сторону Бутримонаса; борясь против мелких немецких отрядов и польских солдат Армии Крайовой, она захватила ключевые точки перед Вильнюсом, дав тем самым советским частям войти в Вильнюс. В этих боях на помощь Душанскому пришёл еврейский партизанский отряд, который помог взводу взять Президиум Верховного Совета Литвы и гору Гедиминаса, причём в ходе боёв за гору НКВД по-своему «разобрались» с поляками: их, по словам Душанского, просто раздели до трусов и отправили домой. Ну, а советских солдат радостно встретили несколько десятков вильнюсских цыган, переживших немецкую оккупацию.
Также группа НКГБ участвовала в наступлении на Каунас. Немцы предпочли уйти оттуда без боя, первым в город вошёл спецотряд литовского НКГБ под командованием полковника Воронцова. В Каунасе сотрудникам НКГБ необходимо было захватить генерала войск СС Карла Егера и начальника полиции генерала Люциана Высоцкого, но оба они под усиленной охраной ещё за три часа до этого успели уехать на машине в сторону Кёнигсберга. Однако бойцы НКГБ тем временем ворвались в здание гестапо и немецкой разведшколы, где захватили важные документы, которые оккупанты не успели сжечь.
На рассвете Душанский добрался до Вильямполя, где находилось каунасское гетто, и встретился с 17 выжившими евреями во главе с Гитель Вайсман-Березницкой. Он передал им еду, обувь и одежду. Душанский столкнулся со страшными следами геноцида евреев со стороны литовских националистов, обнаружил массовые захоронения: «И тогда я дал себе слово, что за свой народ, из которого в Литве уцелели единицы, я мстить не устану, пока каждый из палачей не будет лежать в могиле или гнить в колымских снегах».
Летом 1944 года после занятия Литвы Нахман Душанский был направлен в Каунасское управление МГБ Литвы в Отделение по борьбе с бандитизмом главного подразделения 5-го отдела. В составе отдела были 32 офицера, которые занимались выявлением и поимкой лиц, сотрудничавших с гитлеровской военной 
администрацией и участвовавших в военных преступлениях, а также ликвидацией членов антисоветского вооружённого подполья (в том числе и заброшенных на территорию СССР западными спецслужбами), собирательным названием которого было «лесные братья» (на фото слева). Начальниками 5-го отдела при Каунасском управлении МГБ были последовательно Мартавичус и Олейник, а отделом по борьбе с бандитизмом руководил Беркович, преемником которого Душанский и был назначен. В отделении была спецгруппа из семи человек. Ядро отделения по борьбе с бандитизмом составляли коммунисты и подпольщики, работавшие с 1940 года в НКВД Литовской ССР – среди них были литовцы, русские, евреи и даже один татарин. Также в отделении служили опытные боевые офицеры и разведчики, а ещё подпольщики без военного опыта; среди них был портной Моченис, которого однажды Душанский спас в бою у Швенчониса, убив двух «лесных братьев», которые чуть было не выстрелили в спину Моченису.
В годы войны с территорий, перешедших под контроль советской власти, организовали призыв в армию мужчин, которые, что скрывать, в основном не признавали советы и являлись врагами. Нарком ГБ Литвы Александр Гудайтис-Гузявичюс, пытаясь предотвратить катастрофу, обратился с письмом к Сталину с просьбой отменить призыв из-за роста дезертирства и угрозы создания серьёзной антисоветской силы из тех, кто не желал служить в советской армии и уходил в лес, пополняя ряды «лесных братьев», – однако своим письмом он ничего не добился. Гудайтиса сняли с должности (его заменил Ефимов), а призыв продолжался до конца войны.
После освобождения Каунаса Душанский встретился с Йонасом Баршкетисом (агент «Примас»), который искал своего брата Витаутаса (он работал охранником Снечкуса в НКВД, призывая по радио литовцев подняться на войну против немцев). Йонас в годы войны был заведующим буфета в здании каунасского гестапо и в дневнике записывал подслушанные им в буфете разговоры полицаев о том, кто и какие вознаграждения получал за убийства и аресты гражданских лиц (список этих наград оказался в учётной книге), и все эти записи Йонас передал Душанскому. Йонаса внедрили в подпольную антисоветскую организацию Каунаса, и он стал сообщать всю информацию о полицаях, тем самым оказав большую помощь в поимке множества коллаборационистов. Одним из пойманных оказался лютеранский пастор Йодас Чернаускас, сменивший фамилию на Шварц и устроившийся работать электриком. Он участвовал в массовых убийствах каунасских евреев с 23 по 25 июня 1941 года, в ликвидации Минского гетто и расстрелах белорусских партизан, но скрыться ему не удалось – в городе Швенчонис его всё-таки арестовали.
Бывший генерал медицинской службы, профессор Вильнюсского государственного университета Маркулис стал агентом «Орёл» в фиктивной антисоветской организации «Общедемократическое сопротивление», созданной Антанасом Снечкусом и Александром Гузявичюсом. Он «выкурил» командира вильнюсского «Округа Великой борьбы» из Жемайтской области ЛЛКС Куликаускаса по прозвищу «Зелёный чёрт» и стал убеждать командиров «лесных братьев» не вступать в открытый бой против Красной армии до тех пор, пока США не объявит войну Советскому Союзу. Для большей убедительности Куликаускасу передали 6 тысяч легальных паспортов, которые, однако, были сделаны в МГБ, поэтому все прекрасно знали, кто из партизан и где действовал. Куликаускаса поймали на фиктивной встрече с английским шпионом и осудили за преступления на службе нацистов, приговорив его к расстрелу.
Агент Йочус был внедрён в банду Лаздняйского уезда из десяти офицеров литовской армии. В соседнем уезде была образована «лжепартизанская группа» якобы из литовцев-дезертиров советской армии. Душанский настаивал на том, чтобы вывести из банды Йочуса, однако уполномоченный по Литовской ССР комиссар госбезопасности Ткаченко отверг эту инициативу. В результате на встрече вся «лжепартизанская группа» была перебита, а среди жертв оказался и Йочус. Начальник каунасского управления МГБ полковник Я.Ф. Синицын признал ошибку в операции.
Зимой 1944 года чекистам противостояли от 3 до 4 тысяч антисоветских партизан (для информации: в составе вермахта и шуцманшафта на январь 1945 года насчитывалось 36,8 тысяч литовцев). В конце войны активизировались польские формирования бывших служивших в Армии Крайовой и польское антисоветское подполье в Вильнюсе, против которых МГБ и вело основную борьбу. К зиме 1945 года были разгромлены все окруженцы из частей вермахта. Но не прекращалась борьба против мародёров и уголовников: в мае 1945 года отдел Душанского (к этому времени он уже был капитаном советской армии), расследуя убийство литовской семьи недалеко от Девятого Форта, поймал банду убийц, состоящую из семи военнослужащих, ограбивших дом и забравших «на память» из дома кусок атласной скатерти.
После Фултонской речи Уинстона Черчилля (Фултонская речь (англ. Sinews of Peace) была произнесена Черчиллем 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в Фултоне, штат Миссури, США; в СССР считалась сигналом для начала холодной войны. Кстати, в момент произнесения речи Черчилль уже не был премьер-министром Великобритании, – после поражения консервативной партии на выборах 5 июля 1945 года он являлся лидером оппозиции; в США находился не с официальным визитом, а как частное лицо, на правах отдыхающего) в Литве начался всплеск активности со стороны сопротивления, увеличилось количество диверсий, убийств. Одним из лидеров движения националистов на юге Литвы был Сергеюс «Литас» Станишкис, бывший офицер Русской императорской армии и Войска Литовского, служивший в 12-м батальоне шуцманшафта под командованием Анатанаса Импулявичюса. Он распространял листовки на русском языке «Готовьтесь к атомной бомбе!», пытаясь запугать местных жителей возможным вторжением войск бывших западных союзников, для острастки его группа истребила всё русскоязычное население деревни Обшутай. Не без помощи Станишкиса в Литве подняли головы многочисленные антисоветские отряды и обычные банды, которыми из-за границы руководил Общелитовский освободительный фронт.
К 1947 году в лесах скрывались от 17 до 20 тысяч человек, оказывавших сопротивление советской власти; по оценке МГБ ЛССР, число «несдавшихся» доходило до 32 тысяч, но они по большому счёту пока бездействовали, ожидая условного сигнала. Однако сотрудники МГБ активно боролись с ними, сковывая все их действия.
Поиск и ликвидацию членов вооружённого антисоветского сопротивления МГБ Литовской ССР вело благодаря сохранившимся немецким документам: в Вильнюсе была захвачена телефонная и адресная книга с адресами руководителей СД и гестапо в Литве, а на их квартирах были найдены многочисленные документы; в Каунасе захватили архивы разведшколы абвера и часть архивов гестапо. Таким образом, НКГБ Литвы завёл уголовные дела на карателей из полицейских батальонов и на весь их командный состав. Общее число разыскиваемых преступников, участвовавших в расстрелах мирных жителей, военнопленных, евреев, выросло до 8800 человек, ещё 3200 человек служили во вспомогательных и тыловых подразделениях, но временно не числились подозреваемыми, поскольку их причастность к убийствам ещё не была доказана.
Перед Душанским и его подчинёнными стояла задача задержать главарей «лесных братьев» Адольфаса Раманаускаса и Йонаса Жемайтиса. Йонас Жемайтис – руководитель литовского антисоветского сопротивления – Союза борцов за освобождение Литвы (ЛЛКС). Долгое время ему удавалось успешно скрываться от регулярных облав, организованных советскими чекистами. Из Москвы в Вильнюс постоянно поступали депеши с требованием поймать главаря «лесных братьев». В итоге повезло команде Нахмана Душанского, которому в 1952 году удалось завербовать одного из бойцов «лесного братства», знавшего точное расположение бункера Жемайтиса.
«Приказ был прямым: «Взять живым!», без оговорок и всяких «но», – вспоминает Нахман Душанский. – И поскольку мы приняли во внимание вероятность того, что Жемайтис при задержании может застрелиться, решено было использовать спецсредства: в бункер закинули «огурчик» – химическую гранату, – и задержание провели молниеносно. Я присутствовал на допросах. Когда на одном из допросов Жемайтис, припёртый фактами и показаниями свидетелей, стал рассказывать, как он лично заталкивал в газовую камеру еврейских детей, прибывших транспортом в лагерь уничтожения из Шяуляйского гетто, я спросил его: «Вы же были образованным и интеллигентным человеком, почему вы так ненавидели евреев?!», и он ответил мне: «А почему вы воевали за Сталина?!».
Йонаса Жемайтиса (на фото слева) доставили в Москву, где его допрашивал лично Лаврентий Берия. Узнав подробности об убийствах детей в Шяуляйском гетто, от пытался убедить его раскаяться, обещая должность заместителя председателя Совета Министров Литвы по национальным вопросам (?!). Результаты этих «либеральных допросов» и обещаний остались неизвестными, поскольку после смерти Сталина Берия сам был арестован и убит, а Жямайтис отказался сотрудничать со следствием и тоже был расстрелян.
После поимки Йонаса Жемайтиса лидером «лесных братьев» стал Адольфас Раманаускас (на фото справа). По признанию Нахмана Душанского, главарь «лесных братьев» до 1955 года являлся человеком-невидимкой, скрывался в Южной Литве, действуя в партизанском округе «Дайнава». Но вот где именно, чекисты не знали. Выйти на его след помогла информация о том, что на территорию Литвы на парашютах была заброшена диверсионная группа Юозаса Лукши, прошедшая всестороннюю подготовку в английской разведшколе, на руках у которой имелась огромная сумма в долларах США. МГБ Литвы взял под наблюдение всех известных «валютчиков». В конце концов Раманаускас, как и предполагалось, появился в Каунасе и был задержан оперативниками из команды Душанского на квартире одного из известных перекупщиков – осведомителя МГБ. Адольфаса Раманаускаса арестовали вместе с женой Бируте, двумя телохранителями, дочерью и тёщей. В допросе Раманаускаса участвовали двое подчинённых Душанского, Гилелис Блохас и Николай Шабалдин. Раманаускас как деятель антисоветской организации был приговорён к расстрелу: приговор привели в исполнение 29 ноября 1957 года. Его жена Бируте Мажейкайте-Раманаускене получила пять лет (по другим сведениям – восемь) тюрьмы за хранение оружия, а дочь и тёщу освободили и разрешили поселиться в Каунасе.
Нахман Душанский как-то сказал: «Руководители антисоветского сопротивления были лично смелыми людьми, фанатично верили в правоту своего дела и жизней своих не жалели, этого у них не отнимешь. Но дорога, по которой они шли к достижению своей цели, залита реками еврейской, литовской и русской крови, и закрыть на это глаза не получится…».
Из воспоминаний пулеметчика Яна Павловича Каплана: «В 1945 году, после Победы, в районе Вильнюса в основном действовали польские отряды Армии Крайовой. Но и литовских «лешке бролес» («лесных братьев») там тоже хватало. За два месяца, что я успел послужить в военкомате, мне пришлось шесть раз попадать в их засады! Представляете, что там творилось… Про одиночные обстрелы я даже не говорю. В городе нас разместили по частным квартирам. Вечером по домам развозили на «полуторке», а утром, к месту службы мы шли пешком. Путь пролегал к площади Гедиминаса, через полуразрушенные кварталы. Из руин в нас стреляли почти каждый день. Дойти до работы было всё равно, что на передовой из штаба батальона до первой траншеи добраться… Город был набит погранчастями, так называемыми «снайперскими» группами НКВД, истребительными и милицейскими батальонами, но ушло почти полгода, пока в Вильнюсе стало можно ходить днём, не сжимая пистолет в руке и не оглядываясь по сторонам каждую секунду. А ночью продолжалась настоящая война…».
Ещё один факт из разнообразной деятельности Душанского. Несколько раз он заступался за литовских евреев, которым грозила статья 58 УК РСФСР. В ноябре 1945 года он сумел спасти от суда 57 каунасских евреев, которые собирались попасть в Палестину через Польшу в канун католического праздника поминания «Велина»: их выдал водитель-литовец. С подачи полковника юстиции, прокурора по Литве от Западного пограничного округа Ивана Южного, и его заместителя майора Шмонова, 11 мужчинам предъявили обвинения в «нахождении без разрешения в приграничной зоне» (статья 74 УК СССР от 1926 года), и все они получили по полгода тюрьмы. Летом того же года во время послевоенных депортаций немцев в Красноярский край Нахман занялся спасением подруги жены, немки по матери, которую пытались депортировать. Душанскому самому предлагали уехать в Палестину, но он отказался, продолжая тайно помогать евреям.
Одним из первых отдел Душанского стал вести расследование деятельности 12-го батальона шуцманшафта (2-й литовский полицейский батальон), которым некогда командовал Антанас Имупулявичюс, причастный к убийствам 20 тысяч пленных красноармейцев и 70 тысяч евреев (сам он сбежал в США, однако американцы его так и не выдали советским властям, оказывается, такие им самим позарез нужны). В 1949 году Душанский получил письмо от каунасского немца Фишера, сотрудника «Штази», который обнаружил архивные документы гестапо о литовских карателях и вознаграждениях, которые они получали за убийства партизан и мирных жителей. Душанский, сняв со всех литовских документов фотокопии и сопоставив их с информацией из архива Фишера, получил полную доказательную базу, изобличавшую литовских полицаев в массовых убийствах и пытках мирного населения, в том числе и евреев, в годы войны.
Ликвидация лидеров антисоветского подполья велась систематически, иногда и при помощи местных жителей. Чекисты шли на различные меры, выманивая «лесных братьев» на встречи с соратниками и методично их уничтожая: Калман Лурье из Шяуляя ночью случайно столкнулся с неким Стасисом, который работал в горисполкоме начальником стройотдела. По словам его соседей, этот Стасис убил всю семью Лурье в годы войны. Калман рассказал Душанскому об этом подозрительном человеке, и вместе с сотрудником МГБ Йонасом Матулайтисом они задержали этого мерзавца, который тут же сознался в убийстве и показал место, где были казнены Лурье.
В 1949 году Душанский вместе с Матулайтисом поймали связного «лесных братьев» по кличке «Витаутас», с помощью его показаний арестовали группу бывших полицаев под командованием майора Сметоны. После обнаружения архива Шяуляйского горкома партии Душанский выяснил, что его сестра и брат погибли от рук злодеев этой банды. Майор Сметона и его приспешники позже были расстреляны.
Нахман Душанский участвовал в разработке операций по поимке ещё одного особо опасного руководителя «лесных братьев» – Юозаса «Даумантаса» Лукши. Лукшу узнали на встрече литовской молодёжи с советским писателем Ильёй Эренбургом и опознали как участника массового убийства евреев в Каунасе в центральном гараже «Летукис», однако в 1947 году он успел сбежать. Осенью 1949 года при участии британских спецслужб его забросили через Лондон: разведка перехватила письмо Лукши своей подруге Регине Будрекайте. Группа Лукши высадилась успешно, а прикрывавших её бойцов во главе с Ширвисом перехватили: двое были взяты живыми, один был убит. Ширвис согласился сотрудничать и выдал связного Мощинскаса, который использовался парашютистами Лукши «втёмную». Агенты ГБ вышли под видом «американского десанта» на группу Лукши и предложили встретиться с «отрядом Ширвиса», под именем которого действовала агентура МГБ, в Гарляве (12 километров от Каунаса). Заместитель министра ГБ генерал Евгений Питовранов приказал Лукшу взять живым любой ценой, чтобы предъявить его ООН как доказательство действий американских и британских спецслужб против СССР. Проводника, агента Хайнаускаса по кличке «Йонукас» инструктировал сам Питовранов, обещая тому звание Героя Советского Союза, а в деревне Пабартупис было решено подготовить засаду. Однако «Йонукас» по пути неожиданно застрелил Лукшу, который якобы доставал гранату. Остальных диверсантов ликвидировали сотрудники Душанского.
Первый секретарь ЦК КП Литовской ССР Снечкус долгое время отказывался от операции возмездия против «лесных братьев», любезно называя их повстанцами, опасаясь за репутацию СССР в мире и за возможные жертвы со стороны мирного населения, а также в связи с нехваткой сил НКВД и невозможностью участия в акциях армейских частей Прибалтийского военного округа. Снечкус выступал за мирное решение проблемы: так, по его требованию нарком внутренних дел Литовской ССР Барташюнас даже предлагал амнистии бойцам антисоветского сопротивления, не совершившим тяжких преступлений, в обмен на то, что те сложат оружие. Около пяти тысяч человек сдались, получили новые паспорта и справки о том, что преступлений не совершали. Тем не менее, некоторых из них всё же «раскололи», допросили с пристрастием и отправили в места не столь отдалённые.
Неудивительно, что, сталкиваясь с теми, кто истязал и уничтожал евреев – женщин, детей, стариков, раненых и пленных красноармейцев, Душанский был настолько суров к этим нелюдям. За свой твёрдый и бескомпромиссный характер, умение чётко анализировать данные, искать и находить врагов, этот мужественный человек получил от товарищей прозвище «Волкодав».
Душанский поставил себе цель, чтобы каждый из выявленных нацистов и их пособников из числа местного населения отправился греться к снегам Колымы. И успешно выполнил свою задачу: им и его подчиненными было выявлено более четырёх тысяч «лесных братьев», в том числе высшие руководители подполья, бригадные генералы Йонас Жямайтис-Витаутас и Адольфас Раманаускас. Первого из них в военные годы даже заочно избирали президентом Литовской республики.
За свои успехи группа Душанского в то трудное военное и послевоенное время регулярно поощрялась американскими консервами и бутылками водки. Разумеется, им вручались и государственные награды. А их командир был награждён орденами Отечественной войны I (1945 г.) и II степеней (1947 г.), а также медалью «За отвагу» (1946 г.). Согласно показаниям бывшей кадровой оперативной работницы МГБ Литвы в 1940-х годах, в Управлении отдела кадров МГБ хранилось дело, в котором находилась копия представления трёх бойцов группы – Душанского, Шимкуса и Стаскявичуса – к званиям Героя Советского Союза, к ордену Ленина и к ордену Красного Знамени соответственно. В наградном листе упоминались и те 11 пленных немецких офицеров, взятых группой Душанского, однако дело затерялось, и в итоге сослуживец Душанского Шимкус был награждён только орденом Боевого Красного Знамени, а Стаскявичюс – орденом Красной Звезды. По словам старших товарищей, Поскрёбышев забраковал это представление, и только в 1967 году по наградному листу Душанский был удостоен ордена Ленина, его лично поздравил председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов.
С 1953 года Душанский работал в Вильнюсе в отделе по розыску военных преступников республиканского управления госбезопасности, в 1956 году получил звание подполковника. По его словам, он ушёл с оперативной работы тогда, когда осознал, что сделал всё возможное, чтобы переловить полицаев и карателей, и занялся документацией и учётом в отделе по розыску военных преступников. В 1964 году окончил юридический факультет Вильнюсского университета. В 1967-1971 гг. – заместитель начальника 5-го отдела КГБ Литовской ССР (по борьбе с идеологический диверсией). В отставку вышел в 1971 году. В 1989 году, во время перестройки, когда понял, что после распада СССР в новой Литве для него не будет места, Нахман Душанский решил репатриироваться в Израиль. Литовские евреи-эмигранты встречали его как героя: некоторым из них он помог уйти после войны на Запад с помощью еврейской организации «Бриха».
Исполняющий обязанности президента Литвы в 1991-1993 гг. Витаутас Ландсбергис дважды приезжал к нему в Израиль с тем, чтобы выведать у старого чекиста сведения о своих высокопоставленных соотечественниках, которые были завербованы НКВД, но получил на это категорический отказ.
В 1996 году генеральная прокуратура Литвы возбудила против Душанского уголовное дело по обвинению в репрессиях против литовских антисоветских партизан (в частности, в расстреле в Райняйском лесу), убийствах полицаев и карателей, и т.д., и т.п. В 1999 году Генеральная прокуратура Литвы дважды обращалась в Министерство юстиции Израиля с просьбой допросить Душанского как свидетеля, однако, минюст Израиля отклонил запрос как «дискриминационный». В 2001 году прокуратура Литвы отправила ещё одно письмо с просьбой к израильской прокуратуре, чтобы та возбудила уголовное дело против Душанского в случае, если он не будет выдан Литве, но ничего не добилась.
Израиль не удовлетворил ни один запрос Литвы об экстрадиции Душанского, поскольку истёк срок давности по уголовному делу, составлявший по законам Израиля 20 лет. Израильская сторона также утверждала об антисемитском характере уголовного дела, напомнив, что на момент возбуждения уголовного дела в Литве проживало не менее 20 сотрудников НКВД и КГБ, но они не преследовались по этому закону, на что литовцы заявили, что все эти сотрудники не участвовали в подобных операциях.
Душанский обвинял литовские власти в «двойных стандартах», которые возбуждали уголовные дела за советскую пропаганду и при этом не предъявили обвинения никому из литовских националистов, коллаборационистов, причастных к убийствам евреев, совершённых в годы. войны. В своём последнем интервью Душанский отверг все обвинения литовской прокуратуры в свой адрес: «Я офицер и честно служил Советской власти, служил делу, в которое верил, воевал с бандгруппами убийц и карателей, воевал с нацистскими пособниками – холуями».
Депутат Сейма Литвы Арвидас Анушаускас даже обращался со «слезным» письмом к знаменитому Эфраиму Зуроффу – директору офиса Центра Симона Визенталя (англ. Simon Wiesenthal Center – неправительственная организация, деятельность которой направлена на защиту прав человека, борьбу с терроризмом, антисемитизмом и изучение Холокоста), израильскому историку и охотнику за нацистами и фашистами, сыгравшему ключевую роль в поисках и привлечении к суду этих военных преступников. Но, разумеется, безрезультатно. Что и является закономерным.
К сожалению, ветеран Великой Отечественной войны, подполковник Советской армии Нахман Ноахович Душанский скоропостижно скончался в Хайфе (Израиль) 20 февраля 2008 года.
Светлая память этому мужественному, достойному Человеку!
Лев Рудский (WRN)