Борис Валентинович Волынов – единственный из первого отряда советских космонавтов, кто сегодня, к счастью, ещё находится среди нас. Один из героев, которым по праву гордился Советский Союз и гордится Россия.
Менее двух лет назад, 19 декабря 2019 года, в Доме космонавтов Звёздного городка (Московская область, Россия) прошло праздничное мероприятие, посвящённое 85-летию дважды Героя Советского Союза, лётчика-космонавта СССР Б.В. Волынова (он родился 18 декабря 1934 года в Иркутске).
Поздравить легенду космоса с юбилеем пришли генеральный директор госкорпорации «Роскосмос» Дмитрий Рогозин, губернатор Московской области Андрей Воробьёв, начальник Центра подготовки космонавтов (ЦПК) имени Ю.А. Гагарина Павел Власов, глава ЗАТО «Звёздный городок» Евгений Баришевский, коллеги по отряду космонавтов и другие почётные гости.
Поздравительную телеграмму президента Российской Федерации Владимира Путина зачитал имениннику губернатор Андрей Воробьёв, который вручил Борису Валентиновичу высшую награду региона – звание «Почётный гражданин Московской области» и добавил: «Большая честь для меня сегодня находиться в этом зале и поздравлять легендарного человека в присутствии дружной команды космонавтов, тех, кто обеспечивает нам покорение космоса. Вы всю свою трудовую жизнь посвятили нашей стране». Он также выразил благодарность супруге Б.В. Волынова Тамаре Фёдоровне, с которой более шести десятилетий рука об руку космонавт идёт по жизни: «Человек живёт долго и счастливо, когда его любят и когда он нужен многим людям. Успехов и дальнейших добрых дел! Берём с вас пример».
Глава «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин наградил Бориса Волынова знаком отличия «За верность космосу» и сказал: «Вы – непосредственный участник выдающихся героических событий страны. Если вспомнить, что сделала ваша первая «великолепная двадцатка», это – беспрецедентный подвиг».
Начальник ЦПК Павел Власов подчеркнул: «Не выбрать профессию военного лётчика было бы странно для такого человека, как вы. Это было совершенно закономерно для того, кто стремится к неизведанному, хочет владеть собой, машиной, небом. Вы сделали выбор летать на том, что быстрее и выше всех… Вы стояли у истоков выдающейся уникальной истории нашей пилотируемой космонавтики – это, с одной стороны, счастье, а с другой – огромная ответственность, мужество, достоинство и честь. С большим уважением выражаю вам благодарность за то, что вы до сих пор тревожитесь о судьбе Центра подготовки космонавтов, об отряде, интересуетесь, как мы развиваемся. Эта поддержка очень нужна и важна для нас».
В этот знаменательный день прозвучало и поздравление Борису Валентиновичу от его коллег, космонавтов Александра Скворцова и Олега Скрипочки, находящихся в тот час на борту МКС: «Приятно осознавать, что мы являемся продолжателями ваших славных дел и героических подвигов. Ваши полёты стали для всех поколений космонавтов и астронавтов символом мужества».
Поздравили юбиляра дважды Герой Советского Союза, лётчик-космонавт СССР Пётр Климук, Герой Советского Союза и Герой России, исполнительный директор по пилотируемым космическим программам госкорпорации «Роскосмос» Сергей Крикалёв.
«Вы были отобраны в отряд космонавтов, в то время, когда никто из нынешних космонавтов ещё не родился, – сказал Герой России, лётчик-космонавт РФ, командир отряда космонавтов «Роскосмоса» Олег Кононенко. – А когда самые старшие из нашего отряда заболели мечтой полететь в космос, вы уже совершили два своих высоких космических полёта. Мы, действующие космонавты, по-прежнему берём пример с лётчиков первого отряда. Они для нас ориентиры. И вы, Борис Валентинович, как никто другой, достойны этого подражания. Спасибо, что вы с нами! Вы гордость не только России, но и всего человечества».
По окончании чествования слово взял юбиляр. «Сегодня большой день, – сказал Б.В. Волынов. – Я очень рад этой встрече! Но мне хочется, чтобы вы всегда помнили тех ребят, которые пришли сюда, в этот лес, который тогда назывался Зелёный городок. Мы, лётчики-истребители, прошли жёсткую школу отбора в космонавты. Но ребята, которые идут в космонавты, делают всё правильно. Нет такого человека, который бы, увидев впервые космос в иллюминаторе, сказал, что это обычно. Это запоминается навсегда. Огромное спасибо всем, кто пришёл сегодня! Я – не один. Я всё время в коллективе, с друзьями, рядом с вами. Мы вместе».
А всего этого могло бы и не быть. Дважды Герой Советского Союза, единственный ныне здравствующий космонавт из первого отряда космонавтов Борис Валентинович Волынов мог вообще не попасть на орбиту. И только лишь потому, что он оказался… галахическим евреем. Что это такое? Согласно Галахе (древнему своду еврейских законов), если у ребенка отец любой национальности, а мама еврейка, то их ребенок также считается евреем. То есть, в отличие от европейской традиции, именно национальность матери определяет национальность детей. Такие евреи и называются галахическими.
Мама Бориса – Евгения Израилевна Волынова (1910-1991 гг.) была еврейкой. Она – уроженка Бодайбо, дочь ссыльнопоселенца Верхоленского уезда Израиля Волынова и его жены Бейли Иосифовны Азадовской; двоюродная сестра фольклориста М.К. Азадовского и торгового представителя СССР в Италии М.А. Левенсона. Во время Великой Отечественной войны была хирургом, затем педиатром и санитарным врачом; заслуженный врач РСФСР. Отчим Бориса – Иван Дмитриевич Карих (1908-1956 гг.), врач, работал в противочумном пункте; участник Великой Отечественной войны, майор медицинской службы, командир санитарного взвода, кавалер ордена Красной звезды и других наград.
Таким образом сын Евгении Израилевны по Галахе – еврей. Об отце космонавта данных практически нет – даже фамилии. Биографы только упоминают его имя – Валентин Спиридонович. Видимо, участия в воспитании сына он не принимал по неизвестным (или по вполне понятным для того времени) причинам. А так как родственники все были обычными обрусевшими советскими евреями, то систематического еврейского воспитания Борис так и не получил. Волынов позже в одном интервью признавался, что чего-то искони еврейского в его детстве было «мало, если оно вообще было».
Но ему повезло, и он стал первым в мире, не говоря уже о Советском Союзе, галахическим евреем, покорившим космос.
Борис Валентинович Волынов родился 18 декабря 1934 года в городе Иркутске, где его мать Е.И. Волынова в это время училась в медицинском институте. Детство и юность провёл в городе Прокопьевске Кемеровской области, в котором жила семья матери и куда она с сыном, уже будучи дипломированным врачом-педиатром, уехала после окончания института в 1938 году. В Прокопьевске она работала главным врачом санитарной части шахты Коксовая-1. В послевоенные годы Борис недолго жил в Кишинёве в семье старшей сестры матери – военного врача Ребекки Израилевны Волыновой (в замужестве Волыновой-Судит, 1903-1968 гг.), майора медицинской службы, кавалера ордена Красной звезды, до 1941 года также жившей в Прокопьевске, а после войны работавшей в Кишинёве главным врачом родильного дома. Здесь Борис впервые летал на самолётах санитарной авиации, когда сопровождал свою тётю в вылетах в отдалённые сельские районы Молдавии за роженицами. Так что он уже с детства «заболел небом и самолётами».
Свою мечту стать лётчиком он успешно реализовал, окончив сначала среднюю школу № 1 города Прокопьевска, затем – в 1953 году – 24-ю военную авиационную школу первоначального обучения лётчиков ВВС Приволжского ВО в городе Павлодар (Казахская ССР), а через три года – в 1956-м – Качинское высшее военное авиационное ордена Ленина, Краснознамённое училище лётчиков имени А.Ф. Мясникова.
После окончания училища молодой офицер служил лётчиком и старшим лётчиком в авиационных частях Московского округа ПВО, летал на самолёте МиГ-17. Казалось, мечта исполнилась, дальше будут годы любимой работы. Но вскоре, в начале 1960 года, по всему Советскому Союзу стали отбирать молодых и здоровых авиаторов в так называемую группу ВВС № 1 для прохождения усиленной подготовки пока в неизвестных целях.
И однажды Волынова вызвали к командиру полка. Борис терялся в догадках, где это он успел проштрафиться, но в кабинете ему сначала дали подписать документ о «неразглашении». А дальше последовало предложение: «Хотите полетать на новой технике, выше и быстрее, чем летают самолёты?». Беседовавший с Волыновым офицер предупредил, что риск для жизни есть, и дал время подумать. Но лётчик согласился сразу. Потом был вызов в Москву и началась медкомиссия повышенной строгости, продолжавшаяся несколько недель. Волынов оказался одним из тех, кто устроил медиков по всем параметрам.
Так как в тот момент члены высоких военно-медицинских инстанций о происхождении (антисемитизм в СССР никто и никогда не отменял) старшего лётчика ВВС, здорового, как богатырь, отличника лётной, боевой и политической подготовки Бориса Волынова ничего не знали, то его без проблем зачислили в первый отряд космонавтов. По паспорту-то он вообще был русским.
Первый отряд будущих космонавтов из 20 человек был сформирован в период с марта по июнь 1960 года. 7 марта набрали ударную группу из 12 человек. В число первых вошли Юрий Гагарин, Алексей Леонов, Герман Титов, Владимир Комаров, Андриян Николаев и Борис Волынов. Тогда он ещё не знал, что судьбой ему будет уготовано остаться последним из легендарного отряда. Когда ушёл из жизни Алексей Леонов, Б.В. Волынов остался единственной ниточкой, связывающей нас с зарёй космической эры. «Выше и быстрее, чем летают самолёты». Ему не достались лавры «первого», но космическая судьба Волынова и без того была полна приключений. Что такое находиться на грани жизни и смерти, он узнал на собственном опыте.
Сочи (СССР), май 1961 года. Первый отряд советских космонавтов
Сидят в первом ряду (слева направо): Павел Попович, Виктор Горбатко, Евгений Хрунов,
Юрий Гагарин, Сергей Королёв, его жена Нина Королёва с дочкой Поповича Наташей,
Евгений Карпов (начальник ЦПК), Николай Никитин (тренер
по парашютной подготовке), Евгений Фёдоров (врач).
Стоят во втором ряду (слева направо): Алексей Леонов, Андриян Николаев,
Марс Рафиков, Дмитрий Заикин, Борис Волынов, Герман Титов, Григорий Нелюбов,
Валерий Быковский, Георгий Шонин. В заднем ряду (слева направо): Валентин Филатьев, Иван Аникеев и Павел Беляев.
Параллельно, с сентября 1961-го по 6 января 1968-го, Борис Волынов был слушателем инженерного факультета Военно-воздушной инженерной академии (ВВИА) имени Н.Е. Жуковского, где получил квалификацию «лётчик-инженер-космонавт». Здесь же, в ВВИА, в 1980 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата технических наук. Опубликовал научные труды в области эргономики космических летательных аппаратов, психологическим проблемам космонавтики и инфракрасной спектрографии солнца.
Юрий Гагарин и Борис Волынов
А пока он тренировался наравне с Гагариным, Титовым и другими членами команды. Неоднократно был дублёром при подготовке к старту. Но реальных полётов Волынову пришлось ждать долго: его взлёт на орбиту свершился лишь в январе 1969 года. К моменту старта корабля «Восток-1» в тройке претендентов находились люди, прошедшие невероятно сложный отбор, имевшие высокие морально-волевые и физические качества и обладавшие необходимым, так называемым рабоче-крестьянским происхождением. Это были Григорий Нелюбов, Герман Титов и Юрий Гагарин. Однако первый поссорился с военным патрулём во время отдыха на природе, второй в итоге полетел позже, третий – Гагарин, как он сам потом говорил, стал последней собакой – первым человеком в космосе. Насчёт Волынова, который вполне соответствовал нужным критериям, кроме одного: вскоре выяснилось, что он – галахический еврей, – решили повременить.
Как вспоминал в своих дневниках генерал-полковник Н.П. Каманин, руководство вынужденно отстраняло Бориса Волынова из-за его еврейского происхождения. Причина крылась в напряжённых отношениях того периода между СССР и Израилем.
Итак, что же он – вечный дублёр?! В список шести человек, которых готовили к самому первому полёту, Волынов не вошёл. Но уже во время подготовки полёта «Востока-3» и «Востока-4» он был в числе основных претендентов. Когда запускали «Восток-5», Волынов стал дублёром Валерия Быковского. Дублёр обычно становится первым претендентом на следующий полёт, но в данном случае всё оказалось намного сложнее.
В 1964 году Волынов проходил тренировку для полёта на космическом корабле «Восход» вместе с Борисом Егоровым. Во время полёта «Восхода-1» Волынов снова был дублёром – правда, не в одиночестве, а в качестве командира дублирующего экипажа. В «Восходе-2» ему тоже места не нашлось. Казалось, что на «Восходе-3» он точно полетит. В 1965 году проходил тренировку в качестве командира экипажа космического корабля «Восход-3». Сначала Борис готовился к полёту по научной программе вместе с Георгием Катысом. Затем задание сменили на сугубо военное, и его напарником по экипажу стал Виктор Горбатко. Но в мае 1966 года полёт «Восхода-3» за несколько дней до старта отменили совсем.
С сентября 1966-го по 1967-й Волынов проходил теоретическую подготовку по программе облёта Луны на космическом корабле «Л-1» в составе группы космонавтов.
Когда перед полётом пятого «Союза» его кандидатуру по неизвестным причинам решили отвести, всесторонне подготовленного офицера отстоял сам руководитель первого отряда советских космонавтов Герой Советского Союза, генерал-полковник, помощник Главнокомандующего ВВС по космосу Н.П. Каманин. Хотя от истерических директив из ЦК КПСС: «Не посылайте евреев в космос!», – было отчего впасть в отчаяние. Тем более обнаружилось ещё одно, совсем уж неожиданное «препятствие». Об этом в своих дневниках писал сам генерал Николай Каманин: «У меня были опасения, что Сербин снова будет заниматься „еврейским вопросом“, – однажды он уже высказывался против допуска в космический полёт Волынова только потому, что у него мать – еврейка. Думаю, Сербину пришлось отступить под влиянием В.П. Мишина – главного конструктора ОКБ-1 – ЦКБЭМ (ныне РКК «Энергия» имени С.П. Королёва), С.А. Афанасьева – министра общего машиностроения СССР и М.В. Келдыша – дважды Героя Социалистического труда, президента Академии наук СССР, которых я, защищая кандидатуру Волынова, сумел привлечь на свою сторону. С большим трудом удалось защитить хорошего парня от злобных и глупых нападок».
Именно по настоянию Н.П. Каманина и его товарищей Борис Волынов был утверждён командиром корабля «Союз-5». Полёт состоялся 15-18 января 1969 года. Таким образом, он стал первым в мире галахическим евреем, которому покорился космос. В дальнейшем эту эстафету подхватили американские астронавты.
Летчики-космонавты СССР Юрий Гагарин и Борис Волынов
Итак, 15 января 1969 года Б.В. Волынов (позывной «Байкал-1») совершил свой первый трёхсуточный полёт на космическом корабле «Союз-5». После девяти лет подготовки Волынов отправился в космос вместе с Евгением Хруновым и Алексеем Елисеевым. Экипажу впервые предстояло состыковаться с ранее стартовавшим «Союзом-4», который пилотировал Владимир Шаталов. Это было крайне важным для всей космонавтики – стыковка двух советских кораблей «Союз-4» и «Союз-5». Это задание планировалось ещё для «Союза-1» и «Союза-2», но тогда все закончилось трагедией – погиб космонавт Владимир Комаров. На сей раз всё прошло успешно. Два космонавта, Евгений Хрунов и Алексей Елисеев, которые привезли Шаталову письмо от жены и свежие газеты, став таким образом первыми «космическими почтальонами», в скафандрах вышли в открытый космос и перешли в корабль «Союз-4» под управлением лётчика-космонавта В.А. Шаталова. В состыкованном состоянии корабли «Союз-4» и «Союз-5» находились 4 часа 35 минут.
Члены экипажей «Союза-4» и «Союза-5», совершивших первую стыковку
двух космических кораблей в космосе: Алексей Елисеев, Борис Волынов
Владимир Шаталов и Евгений Хрунов (слева направо)
С поставленной задачей Б.В. Волынов и другие космонавты уверенно справились. «Союз-4» сел успешно, а вот Волынов едва не разделил страшную участь В.М. Комарова. Во время спуска не произошло отделения приборного отсека от спускаемого аппарата корабля. «Союз» понёсся вниз по незапланированной траектории, с тяжелейшими перегрузками, крутясь из стороны в сторону.
Борис Волынов признавался потом: «На собственное спасение я особо не рассчитывал. В тот момент я следил за происходящим по приборам и через иллюминаторы, старался записать всё происходящее на магнитофон, чтобы после катастрофы специалистам было легче разбираться в случившемся. Конечно, понимал: ситуация настолько сложная, что выхода из неё нет. До столкновения с поверхностью Земли оставалось полчаса. Зная, что пожар неминуем, я сунул листочки с записями в середину бортжурнала и плотно перевязал его бечёвкой: в таком виде книги обгорают только по краям. Надо было сделать всё, чтобы сохранить записи и донести полученную информацию до тех, кто полетит за мной. А во что превращается космонавт в моей ситуации, я представлял очень ясно на примере гибели Владимира Михайловича Комарова.
На высоте 80-90 километров над Землёй из-за сильного разогрева приборного отсека внезапно произошёл взрыв. Как говорится, нет худа без добра. Целостность спускаемого аппарата, к счастью, не нарушилась, зато произошло разделение: спускаемый аппарат отбросило взрывом от приборного отсека. Аппарат закрутился и не хотел спускаться так, как ему положено. А это грозило гибелью. Дело в том, что спускаемый аппарат напоминает по форме конус со слегка выпуклым основанием. При нормальном снижении он движется основанием к Земле, и именно эта часть более других защищена от перегрева теплозащитным экраном. А неуправляемый спуск чреват тем, что перегревались наименее защищённые элементы конструкции. Быстрое вращение спускаемого аппарата: голова-ноги, голова-ноги, кругом – плазма, я вижу розовые жгуты раскалённого газа в иллюминаторах. В кабину поступает едкий дым (потом выяснилось, что в пепел превратилась эластичная герметизирующая резина люка корабля). Перегрузки – до 9-10 g. Для сравнения: в нормальной ситуации они составляют 3,5-4 g.
Затем корабль перешёл во вращение, предусмотренное при баллистическом спуске, когда спускаемый аппарат вращается вокруг продольной оси. На высоте около 10 километров состоялся отстрел люка парашютного контейнера и была введена в действие парашютная система. И снова – неудача: после раскрытия основного купола парашюта стало ясно, что вращение спускаемого аппарата не прекратилось. Стропы парашюта стали закручиваться. А это грозило складыванием купола. Но тут повезло ещё раз: после скручивания строп начиналось их раскручивание. И до самого приземления спускаемый аппарат вращался то в одну, то в другую сторону. Долбануло о Землю хорошо! Но сознания не потерял. Видел, как магнитофон, крепившийся у плеча, срезался по креплению, улетел и ударился об пол, не задев, к счастью, ноги».
Открыв люк, Волынов увидел, во что превратилась жаропрочная сталь на поверхности люка: стальная пена образовала шапку, и выйти из люка было затруднительно – каждый элемент пены резал, как бритва. И всё же Волынов разминулся со смертью, получив на память в качестве подарка собственную жизнь и ещё перелом корней верхних передних зубов.
Выбравшись из дымной кабины, Борис увидел «степь, да степь кругом». Да ещё мороз минус 38 градусов, а на нём – только лёгкий полётный костюм – скафандры при взлёте и посадке в то время не использовали. Когда первые члены поисковой группы добрались до Волынова, он первым делом снял шлем и спросил их: «Ребята, я не седой?». Его успокоили – цвет волос остался прежним, естественным. Но спасатели тут же поделились свежим анекдотом о полёте кораблей «Союз-4» и «Союз-5»: «ПоШАТАЛись-пошатались по космосу, поВОЛЫНили-поволынили, ни ХРУНа не сделали и ЕЛИСЕли».
«Ничего себе – «ни хруна», – иронично прокомментировал счастливый космонавт. – Первая в мире стыковка на орбите, первый переход с корабля на корабль через открытый космос, первый баллистический спуск!».
Героев народного фольклора ждала торжественная встреча в Кремле. Поехал на неё и Волынов, поскольку говорить о том, что что-то пошло не так и он серьёзно травмирован, сочли неправильным. На въезде в Кремль кортеж был обстрелян – злоумышленник собирался убить генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. В машину, в которой ехал Волынов, ни одна из пуль не попала, но он полагал, что награждение не состоится. Однако глава государства провёл церемонию, лично поблагодарив не только каждого из покорителей космоса, но и их матерей, приглашённых на церемонию. А Борис привёл в Кремль ещё и тещу, которой тоже достался горячий поцелуй генсека.
Когда все закончилось, Волынова отправили в госпиталь, где ему пришлось принимать пищу через трубочку – повреждённые зубы ходили ходуном. После такого спуска медики были единодушно категоричны: летать Волынов больше не будет. А психологи добавили, что теперь он и сам не подойдёт к самолёту, потому что ни один человек на Земле ещё не переступал такой психологический барьер. Более того, ему противопоказана не только работа военного лётчика, но даже роль пассажира в самолёте, лучше выбирать поезд.
Но медики ошиблись. Борис Валентинович остался в космонавтике. Не для того он так долго готовился, чтобы так легко сдаться. В 1971 году с него сняли все ограничения и допустили к подготовке по программе «Алмаз». «Алмазами» называли космические станции военного назначения, созданные в КБ Челомея. В космос они были отправлены под названиями «Салют-3» и «Салют-5».
На «Салют-5» на космическом корабле «Союз-21» и отправился полковник Борис Волынов вместе с подполковником Виталием Жолобовым. И эта экспедиция была полна приключений. Причём до сих пор непонятно, что же всё-таки случилось тогда на «Салюте-5» в самый разгар миссии. Сам Борис Волынов рассказывал, что проблемы начались после аварийной ситуации, случившейся на 42-е сутки, когда на станции на несколько часов пропало электричество. Прежде всего, необходимо было дождаться выхода из тени, проанализировать, что видно на чёрном фоне космоса – не закручивает ли станцию, все ли двигатели выключились – и затем сориентировать «Салют-5». С этой целью Виталий Жолобов проплыл в корабль «Союз-21». Оттуда, глядя в оптический прибор, он сообщал Борису Волынову о пространственном расположении станции относительно Земли. А тот, находясь у пульта управления станцией, поворачивал многотонную массу.
Всё пришло в норму через долгие неимоверно напряжённые 1 час 40 минут. Станция была сориентирована в рабочем положении. Всё пошло своим чередом. Но не смог восстановиться Виталий Жолобов. Он перестал спать, у него пропал аппетит, лекарства не могли снять страшную головную боль. Постепенно космонавт стал терять работоспособность, постоянно пребывал в расслабленном состоянии. Пришлось Борису Волынову работать и за командира, и за бортинженера, и за врача, оказывая посильную помощь заболевшему коллеге: ведь «скорую помощь» в космосе не вызовешь. После медицинского консилиума на Земле, анализа данных телеметрии, госкомиссия приняла решение о прекращении полёта и досрочной посадке на пятидесятые сутки.
В одном из своих интервью Волынов позже вспоминал: «Неполадки ликвидировали, но с Жолобовым стало творится что-то странное. На вторые сутки он перестал меня понимать, летал в позе эмбриона со стеклянными глазами. На третьи сутки состоялся консилиум с Землёй, и Герман Титов, который тогда руководил полётом, скомандовал: «Срочно осуществить посадку!». Мне больших усилий стоило впихнуть Виталия в скафандр, зашнуровать его и регулярно производить ему инъекции для нормальной работы сердца».
Поскольку ждать с посадкой было нельзя, то она проходила в ночное время. Приземлились в казахстанской степи. Корабль лежал на боку. Борис Волынов выполз из корабля на четвереньках. «Первое, что я ощутил после приземления, – вспоминал он, – запах Земли и хлеба (было 24 августа, время страды). Запах, который не ощущал давно. Какое же это счастье – жить!»
Борису показалось, что он – в хорошей физической форме. Встал на ноги и… тут же рухнул навзничь: ноги отказались держать тело, а сердце стучало, как на финише стометровки. В это время послышался голос Виталия Жолобова: «Борис, помоги!». Из темноты спускаемого аппарата посыпались искры. Виталий не мог выползти: он зацепился скафандром за металлическую часть корабля, разбил лампочку.
Волынов вспоминал: «Я на четвереньках, в скафандре, вернулся в спускаемый аппарат, помог Виталию выбраться. Мы вместе легли и видели далёкое-далёкое звёздное небо… Потом мне часто снился космос. И даже – с нештатными ситуациями. Теперь уже не снится. Время ушло».
А вот Жолобов в интервью украинскому изданию «Факты» описывал ситуацию иначе: «Мы с командиром часто говорили о том, что нас обоих «гнетёт голод» по земным запахам. Это чувство не сказывалось на нашей работе, но давило на психику. Однажды мы так и сказали Земле. Там посчитали, что задание, в принципе, выполнено, и нас можно возвращать домой. А поскольку в среде космонавтов не принято говорить о слабостях командира экипажа, всю «хандру» я потом взял на себя». Типа, психологическое расстройство.
Космонавт Алексей Елисеев в своих воспоминаниях говорил следующее: «К удивлению группы встречающих, оба космонавта сразу после посадки выглядели вполне здоровыми. Оба сказали, что в станции появился сильный запах азотной кислоты и находиться там стало невозможно. Поскольку они оба настаивали на наличии запаха кислоты, следующая экспедиция полетела на станцию с противогазами и большим набором реагентов, позволяющих провести объективный анализ химического состава атмосферы жилого отсека. При анализе отклонений от нормы обнаружено не было. Космонавты, проведшие этот анализ, после снятия противогазов посторонних запахов не почувствовали. Спрашивается, что же случилось в предыдущем полёте? Никакая гипотеза, кроме психологического расстройства, объяснения происшедшему не давала».
В том же интервью Волынов так сказал о Жолобове: «Чудесным образом на Земле он быстро пришёл в себя, после переехал в Киев, занялся политикой». На вопрос, общается ли он с бывшим напарником, Борис Валентинович ответил лаконично: «Нет». Видимо, не всей информацией можно откровенно делиться. Вскоре после той истории Жолобова уволили в запас из рядов Советской армии.
А Б.В. Волынов в 1983 году стал командиром отряда космонавтов. В Центре подготовки космонавтов он занимал разные должности. В запас по достижении предельного возраста был уволен в мае 1990 года, последним из первого отряда. Прослужил рекордные 30 лет в отряде космонавтов. И, повторюсь, это единственный ныне здравствующий участник первого отряда космонавтов СССР.
Б.В. Волынов никогда не забывал, что он не просто космонавт, а военный космонавт. Однажды журналист его спросил, за что он в 1977 году получил необычную для его профессии награду – медаль «За отличие в охране государственной границы СССР». Мужественный полковник в ответ лишь улыбнулся, мол, не обо всём можно рассказывать – даже спустя десятилетия.
Борис Валентинович Волынов – полковник в отставке, лётчик-космонавт СССР, заслуженный мастер спорта СССР, дважды Герой Советского Союза, кандидат технических наук. Он также награждён двумя орденами Ленина, Красной звезды, «Дружбы» «За заслуги перед Отечеством», «Знамени ВНР» с алмазами, медалями «За безупречную службу» всех трёх степеней, медалью Алексея Леонова, медалью «За укрепление братства по оружию» (НРБ), знаком отличия «За верность космосу», а также орденами и медалями многих зарубежных стран.
Он удостоен премии правительства Российской Федерации имени Ю.А. Гагарина в области космической деятельности – за развитие пилотируемой космонавтики, личное участие в осуществлении первых пилотируемых полётов, развитие международного сотрудничества в области космической деятельности, популяризацию достижений отечественной космонавтики.
Бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза установлен в городе Прокопьевске (на фото).
В списке космонавтов СССР и РФ его отечественный порядковый номер – 14, в мировой классификации – номер 35. Общая продолжительность его двух полётов – 52 суток 07 часов 17 минут 47 секунд.
Б.В. Волынов является почётным гражданином городов: Иркутска, Прокопьевска, Калуги, Магадана, Байконура, Софии (Болгария), Херсона (Украина), Кустаная (Казахстан), Калыша (Польша), Московской области.
О подвигах Б.В. Волынова вышло совсем немного беллетристики, кино- и фотосъёмок. Но мне хочется привести стихотворение иркутского поэта Марка Сергеева, которое он посвятил своему прославленному земляку
ЕГО ПОЗЫВНЫЕ – «БАЙКАЛ»
Когда долетел байконуровский шквал
В январские белые чащи,
Мне вдруг показался не морем Байкал,
А синей ракетой летящей.
И выдули солнце из сопок ветра,
Качнулась тайга после взлёта,
И вдруг полыхнула моя Ангара,
Как огненный след звездолёта.
И вот оторвался от леса, от скал,
В пространство межзвёздное хлынув,
И вот на орбиту выводит «Байкал»
Земляк-звездолётчик Волынов.
Ему позывные даны неспроста:
Давно уже символом стала
И сила, и вечность, и чистота
Священного моря – Байкала.
Со своей супругой Тамарой Федоровной (на фото – третья справа) Борис Валентинович (на фото – первый справа) познакомился ещё в школе. Но в браке они с 9 мая 1957 года – уже 64 года. Живут в Звёздном городке (были соседями по площадке вдовы Ю.А. Гагарина – Валентины Ивановны).
Тамара Федоровна, окончив Сибирский металлургический институт по специальности «Металловедение и термическая обработка металлов», сначала работала по направлению на Ярославском механическом заводе мастером цеха. Затем, вслед за мужем, перевелась в Москву, стала ведущим специалистом по металловедению и термообработке. Т.Ф. Волынова работала в Центральном научно-исследовательском институте чёрных металлов, защитила научные степени сначала кандидата, а затем и доктора технических наук. В 1992 году стала заведующей лабораторией металловедения ЦНИИ чёрной металлургии имени Бардина. Вместе с тем Тамара Федоровна Волынова – академик Нью-Йоркской академии наук.
В семье Волыновых двое детей – сын Андрей (он – предприниматель, женат на выпускнице Российской Академии музыки имени Гнесиных Ирине, у них есть сын Борис, названный в честь деда) и дочь Татьяна. Со своими двумя детьми она живет в Индианаполисе (США).
Интересно: как воспитаны эти внуки! Гордятся ли они своим происхождением, знают ли о беспримерных подвигах своего дедушки, да и о научных достижениях своей бабушки?!
По материалам открытых источников, архива автора публикации
Лев Рудский (WRN)