ИЗ СТАРЫХ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК
Александр Сергеевич Ермолов дольше всех в современном российском здравоохранении руководил Научно-исследовательским институтом скорой помощи (НИИСП) имени Николая Васильевича Склифосовского (1836-1904 гг.) (ранее он назывался Институтом травматологии и неотложной помощи) – 14 лет – с 1992 по 2006 годы. Сказать, что это было непростое время, – значит, ничего не сказать конкретно: неуклюжая горбачёвская перестройка, ельцинские «реформы», чуть окончательно не развалившие некогда мощную страну… В-общем, хозяйство, доставшееся А.С. Ермолову, было, без преувеличения, в жутком, плачевном состоянии.
Мне посчастливилось взять это интервью в 2003 году, когда А.С. Ермолов в основном уже справился со многими бедами вверенного ему института. Но прежде всего краткая биографическая справка.
Александр Сергеевич Ермолов родился 18 мая 1934 года, в Москве. Отец и дедушка были врачами, мать – медицинским работником. Генерал Алексей Петрович Ермолов, герой многих войн и, разумеется, Отечественной войны 1812 года, а также позже воевавший на Кавказе, – тоже дальний родственник Александра Сергеевича. Выдающаяся русская актриса Мария Николаевна Ермолова приходится его деду двоюродной сестрой, а ему значит – двоюродной бабушкой. Коротко о них – чуть ниже. Но более подробно об этих великих исторических личностях можно прочитать в других источниках.
Алексей Петрович Ермолов (24 мая [4 июня] 1777 г., Москва – 11 [23] апреля 1861 г., Москва) – русский военачальник, государственный деятель и дипломат, участник многих крупных войн, которые Российская империя вела с 1790-х по 1820-е годы. Генерал от инфантерии (1818 г.) с зачислением по артиллерии (1837 г.). Главноуправляющий гражданской частью и пограничными делами в Грузии, Астраханской и Кавказской губерниях; командующий Отдельным Кавказским корпусом (1816-1827 гг.). Автор мемуаров. По матери А.П. Ермолов находился в родстве с Давыдовыми, Потёмкиными, Раевскими, Орловыми и Каховскими. Знаменитый партизан и поэт Денис Давыдов доводился ему двоюродным братом.
Картина художника Алексея Кившенко (1851-1895 гг.)
«Военный совет в Филях в 1812 году».
Слева – главнокомандующий русский армией Михаил Кутузов,
справа – стоит, облокотившись о стол, генерал Алексей Ермолов
Мария Николаевна Ермолова (3 [15] июля 1853 г., Москва – 12 марта 1928 г., Москва) – русская драматическая актриса Малого театра, по словам Станиславского, – величайшая из виденных им актёров. Прославилась ролями свободолюбивых личностей, преданных своим идеалам и противостоящих окружающей пошлости. Заслуженная артистка Императорских театров (1902 г.), первая Народная артистка Республики (1920 г.). Герой Труда (1924 г.). С 1935 года её имя носит расположенный на Тверской улице Московский драматический театр. В 1986 году в особняке на Тверском бульваре – памятнике истории, построенном в 1773 году, где жила великая актриса, был создан Дом-музей М.Н. Ермоловой – филиал Театрального музея имени А.А. Бахрушина.
Итак, продолжим. Не изменяя семейной традиции, А.С. Ермолов в 1951 году поступил на педиатрический факультет Второго московского медицинского института имени Н.И. Пирогова – 2 МОЛГМИ и в 1957-м окончил его (к слову, его окончила и моя дочь, только 5 ноября 1991 года распоряжением Совета Министров Российской Федерации 2-й МОЛГМИ имени Н.И Пирогова был преобразован в Российский государственный медицинский университет – РГМУ). В студенческие годы Александр Ермолов, как и многие его однокашники, подрабатывал санитаром на «скорой помощи». Ему приходилось выезжать на различные техногенные аварии и оказывать помощь пострадавшим людям. Именно в этот период его и увлекла работа хирурга.
Наша справка
РГМУ – один из крупнейших медицинских вузов России и Европы. Его полное наименование: Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Российский государственный медицинский университет Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию».
Общая численность студентов – более 9000 человек, профессорско-преподавательского состава – 1205 штатных единиц. В РГМУ 115 учебных кафедр. В интернатуре РГМУ обучается не менее 200 человек ежегодно. В клинической ординатуре РГМУ проходят обучение свыше 700 ординаторов по 36 специальностям на 72 кафедрах. В аспирантуре (очной и заочной) обучается 550 человек на 90 кафедрах РГМУ по 36 специальностям (медицинские, биологические и химические).
История университета начинается с 1906 года. Тогда были организованы Московские женские курсы. Затем курсы преобразовали во 2-й Московский государственный университет, из которого в 1930 году выделился самостоятельный 2-й Московский государственный медицинский институт, получивший в 1956 году имя выдающегося русского хирурга и анатома Николая Ивановича Пирогова (1810-1881 гг.). 28 ноября 1966 года Указом Президиума Верховного Совета СССР институт в связи с 60-летием награждён орденом Ленина.
По окончанию института А.С. Ермолов начал свою трудовую жизнь в Центральной больнице комбината «Воркутауголь», за Полярным кругом, где прошёл великолепную хирургическую школу. Затем вся его дальнейшая профессиональная и творческая деятельность неразрывно связана с Москвой. Около 20 лет трудился на кафедре общей хирургии того же Второго мединститута, прошёл там путь от ассистента до доцента, профессора. Руководил кафедрой хирургии Института усовершенствования врачей.
Становление А.С. Ермолова, как хирурга, учёного и педагога проходили под руководством профессоров В.А. Иванова, В.А. Неговского и Ю.Е. Березова. Сначала в качестве врача-хирурга городской клинической больницы – ГКБ № 29, затем заведующего отделением неотложной хирургии и реанимации на базе ГКБ № 4, где приобрёл колоссальный опыт по организации оказания помощи пострадавшим с сочетанной травмой, в том числе с абдоминальной и торакальной травмой, больным острой хирургической патологией органов брюшной полости. Именно в этот период Александр Сергеевич накопил неоценимый теоретический и практически опыт в вопросах реаниматологии и, кроме того, успешно защитил кандидатскую диссертацию, посвященную вопросам патофизиологии тампонады сердца под руководством академика Владимира Александровича Неговского.
Именно на кафедре общей хирургии 2-го мединститута он достиг совершенства в хирургии пищевода и желудка. На этой кафедре возникла и до сих пор продолжается неразрывная связь А.С. Ермолова с хирургией язвенной болезни, ЖКБ и их осложнений. Именно здесь Александр Сергеевич стал общепризнанным хирургом и учёным в области хирургии язвенной болезни, успешно защитив докторскую диссертацию. Уже в те годы он начал приобретать административно-управленческий опыт, работая по совместительству заместителем декана факультета мединститута. Одним из приоритетных направлений в многогранной хирургической деятельности А.С. Ермолова является неотложная хирургия органов брюшной полости. Понимая чрезвычайную важность и актуальность этой проблемы, он всегда находился во главе исследований и разработок по этой тематике.
В июле 1992 года возглавил коллектив научно-исследовательского института имени Н.В. Склифосовского.
А.С. Ермолов – советский/российский врач-хирург, доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент РАМН – Российской Академии медицинских наук (1999 г.) и РАН – Российской Академии наук (2014 г.), заслуженный деятель науки и заслуженный врач России. А.С. Ермолов создал собственную научную школу: под его руководством выполнено 25 докторских и 53 кандидатских диссертаций. Его ученики активно развивают передовые идеи медицины. Он является автором 19 монографий и руководств, в том числе – 3 монументальных трудов. Им опубликовано более 1000 научных работ. Он имеет 4 авторских свидетельства и 10 патентов на изобретения.
А.С. Ермолов награжден многими орденами и медалями СССР, России, других государств, различных общественных организаций. В том числе медалью Министерства обороны «За укрепление боевого содружества», Большой золотой медалью имени Н.И. Пирогова РАН и т.д. В 2001 году избран президентом Международной ассоциации хирургов имени Н.И. Пирогова.
Александр Сергеевич женат. Он – прекрасный муж, отец, дед, прадед. Его супруга Ирина Владимировна (она тоже окончила Второй мединститут) – врач-хирург, кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник, – работает в одном из отделений НИИ имени Н.В. Склифосовского. У Александра Сергеевича трое детей и двое внуков.
Старшая дочь после окончания того же Второго мединститута трудится врачом-эндокринологом. Младшие сын и дочь, не изменяя семейной традиции, также получили образование в Российском государственном медицинском университете.
Чтобы сразу же погасить мое удивление, профессор А.С. Ермолов сказал: «Я их не уговаривал, у них и других мыслей не было. Ведь в доме сложилась такая медицинская среда, что ничего иного в голову не могло и прийти. Я считаю, что лечить людей – дело благородное, нужное. А для человека разумного помогать людям – чаще удовлетворение, нежели разочарование».
Ну, а уж если говорить о самом Александре Сергеевиче, то ему ещё с младых лет было предначертано судьбой работать в институте имени Н.В. Склифосовского. В 17-летнем возрасте он с переломом предплечья на «скорой» попадает в этот институт, где его удачно прооперировали. Видимо, судьба…
Александр Сергеевич, вы стали во главе Института в сложное время…
Да, Институт находился в очень тяжёлом положении. Будучи двойного подчинения, он, как у семи нянек дитя без глазу, оказался вдруг без финансирования. В конечном итоге Департамент здравоохранения Москвы взял на себя «бразды правления», а правительство столицы помогло в восстановлении некоторых лечебных корпусов, которые к тому времени были разрушены и не функционировали. А ведь коллектив института постоянно находится в эпицентре оказания медицинской помощи оказавшимся в беде людям. Мы участвуем в ликвидации последствий практически всех чрезвычайных ситуаций, происходящих и в столице, и в России. В истории института – участие в оказании помощи пострадавшим после падения трибун на стадионе в Лужниках и землетрясения в Спитаке, после взрывов в Уфимской области и крушения поезда в Бологом. Мы принимали раненых после трагических событий в Москве в 1991 и 1993 годах, после взрывов в троллейбусах на проспекте Мира в 1994 году (в одном из тех троллейбусов ехали на работу сотрудники нашего института, многие из них пострадали и оказались в своих же отделениях), после террористических актов на Пушкинской площади и на Дубровке, в Тушине и т.д.
Почему вы решили выбрать именно эту медицинскую специальность?
Спасать людей – главное для врача, а неотложная хирургия – передовой край борьбы за жизнь людей, тем более сейчас, когда столько катастроф и аварий. В результате за последние годы увеличилось число пострадавших, поступающих с так называемыми сочетными травмами, когда задето сразу несколько органов. Раньше от таких травм погибало до 37 процентов пострадавших, сегодня медицина шагнула далеко вперёд, и летальность – менее 20 процентов, а в хороших клиниках – 15-16.
Чем ещё, кроме оказания неотложной помощи, занимается Институт?
У нас открыто отделение трансплантации печени. Напомню, что специалисты института стояли у истоков отечественной трансплантологии. Академик РАМН Сергей Юдин перелил трупную кровь пострадавшему с тяжёлой кровопотерей. Таким образом была доказана безопасность этого метода и возможность его использования для спасения жизни.
В институте многие годы работал учёный с мировым именем Владимир Демехов, заложивший основы теории трансплантации. У него выживали собаки с пересаженным сердцем, животные с пересаженными головами, кишечником, печенью и другими органами. Сейчас в институте действует подразделение по проблемам печёночной и печёночно-почечной недостаточности. Работа ведётся, несмотря на появившиеся нападки на медицинские учреждения по поводу донорства органов.
Вы имеете в виду инцидент с Институтом трансплантологии и искусственных органов под руководством Валерия Шумакова?
Не только с ним, но и с нами, и многими другими клиниками. Некоторые СМИ пытаются сместить акценты и спекулируют на теме забора органов у якобы живых людей. Говорю со всей ответственностью: органы забираются лишь у пациентов с погибшим головным мозгом, иными словами, уже у неживых людей. Если прекратить подобный забор органов, трансплантация станет невозможной. А ведь речь идёт о тысячах людей, которых пересадка могла бы спасти.
Целый ряд людей страдает от острой печёночной недостаточности. И мы успешно занимаемся больными, которым необходимо пересаживать печень. Для этой цели создан центр трансплантации печени. Конечно же, пока возможно, проводим медикаментозную терапию, но бывает, что остаётся единственный вариант спасения жизни – пересадка донорского органа.
Я считаю, что та истерия, которая возникла в связи с проблемами трансплантации в 20-й горбольнице (после тяжёлой травмы мне довелось там лечиться – Л.Р.), не имеет под собой никакой фактической базы. Вначале шум подняла пресса, а затем началось «маски-шоу» с захватом операционных и пр. Зря всё это – ведь вопросы трансплантации в Москве решаются на вполне законных основаниях. Так как в заборе донорских органов участвует несколько десятков человек, в том числе и судмедэксперт, я убеждён, что в такой ситуации криминал просто невозможен.
В результате этих «разборок», спровоцированных, скорее всего, конкурирующими западными аналогичными центрами, страдать будут больные люди. Врачи теперь станут проявлять излишнюю осторожность. Потому что психология человека такова: зачем лезть в проблему, которая вызывает неудовольствие правоохранительных органов. Себе дороже…
Сейчас много говорят о возможности разработки федеральной программы по стволовым клеткам, которые могут быть использованы, в том числе и для выращивания органов для трансплантации…
Это очень интересное направление, однако пройдёт ещё много лет, прежде чем мы сумеем выращивать органы и получать необходимые ткани в достаточном количестве. А пока это – теоретические разработки. Кроме того, остаётся невыясненной правовая сторона вопроса о создании органов из стволовых клеток и их дальнейшее использование для трансплантации.
Что бы вы выделили из готовящейся реформы здравоохранения?
Создание института так называемого семейного доктора. Об этом говорили ещё в Советском Союзе, когда министром здравоохранения был Евгений Чазов. Думаю, что в будущем каждая российская семья будет иметь своего семейного врача, который станет приходить в семью и наблюдать её в течение долгих лет. Он, конечно, не сможет сам лечить все болезни, но в состоянии будет организовать своевременное обращение к специалистам, которые окажут помощь. Пока наша участковая служба не может перейти на эту систему. Семейный доктор должен «иметь при себе» что-то вроде мини-поликлиники, средний медицинский персонал. Он должен поддерживать связи с крупными лабораториями, рентгеновскими кабинетами, стационарами, специалистами в разных отраслях медицины. Сегодня подобный опыт есть только у небольшой группы врачей Четвёртого главного медицинского управления. Об этом я уже говорил и с президентом России Владимиром Владимировичем Путиным.
Что появилось нового в деятельности вашего института?
За последние годы реконструирован токсикологический корпус, и теперь у нас есть отделение, сотрудники которого уверенно справляется с лечением отравлений различного происхождения: производственными, бытовыми, медикаментозными и суицидальными. Оборудована лаборатория, позволяющая определять значительное число токсинов. Здесь проводится как общая интоксикация, так и специфическая, связанная с определенными ядами. По-прежнему лечим от укусов змей и различных животных.
Планомерно развиваем службу неотложной кардиологии, в частности, при острой коронарной патологии или недостаточности. Широко используются самые современные методы, применяемые и при патологии сердца, и при травме. Недавно был спасён 16-летний юноша, упавший с мотоцикла и получивший при этом тяжёлую травму головы и ушиб сердца с отслоением стенки одного из коронарных сосудов. Редчайший случай. Но это не единичный факт в нашей практике.
Занимается ли институт проблемами наркомании?
Да, в отделение токсикологии периодически поступают наркоманы с передозировкой. Мы спасаем им жизнь, лечим их, наш психиатр старается вывести таких больных из их трагических ситуаций, а уж затем передаёт специалисту-наркологу. Нам удаётся спасти большинство больных, которые поступают со смертельными отравлениями наркотиками. Заставить же этих больных с запущенной наркоманией отказаться от принятия «дозы» очень трудно. Известны случаи, когда наркоманы, полностью осознав пагубность привычки, начинают долго и трудно лечиться и всё-таки возвращается к нормальной жизни. Однако, к сожалению, не все…
У нас очень хорошее нейрохирургическое отделение. На протяжении нескольких десятилетий институт занимается травмами, в том числе головного и спинного мозга. Сейчас много внимания уделяется сосудистым патологиям и разрывам аневризмов сосудов головного мозга. Хирурги оперируют больных при патологиях сонных артерий, когда недостаток кровообращения связан с атеросклеротической закупоркой сонных сосудов.
Какие проблемы мешают вам работать?
В условиях дефицита материальных средств (проще, денег) все медицинские учреждения испытывают трудности со снабжением. Поэтому решение всех этих проблем отнимает много времени. Появляются сложные больные, значит, надо создавать новое направление для оказания помощи. А это требует порой значительных организаторских усилий и напряжения. Ведь не всё в жизни так просто… Да и не все сразу понимают, что то, о чём просишь, крайне необходимо. Когда же проблемы все-таки решаются, чувствуешь удовлетворение.
Помогают ли вам префектура Центрального административного округа (ЦАО) и управа Мещанского района, на территории которого Институт находится?
А.С. Ермолов (справа), префект ЦАО Геннадий Дёгтев
и глава Мещанского района Василий Калинкин
Безусловно. На средства, выделенные префектурой, управа Мещанского района провела масштабный комплекс ремонтных работ и благоустройство, по поручению первого заместителя мэра в правительстве Москвы Людмилы Ивановны Швецовой, ГУП «Мосзеленхоз» разбил цветники, газоны. Всё это, конечно же, красиво и благотворно сказывается на выздоровлении пациентов.
Были ли у вас в жизни такие неординарные случаи, которые требовали неимоверного напряжения?
Работа хирурга – это всегда чрезвычайно напряженный процесс. Ведь обстоятельства зачастую складываются так, что необходимый комплекс действий нужно выполнить в относительно короткий промежуток времени, иначе больной потеряет кровь, не сможет дышать, да и просто не выживет. Это всегда почти стрессовая ситуация. Любая операция требует от врача полной отдачи. Меня всегда удивляют родственники, которые просят: «Сделайте получше». А я им отвечаю, что мы сделаем так хорошо, как сможем.
Врач – это образ жизни…
Да, не просто врач, а работать в таком институте, как наш, – образ жизни, потому что образ жизни бывает разный. Вот, например, академические учреждения закрываются летом на два месяца, они закрываются, там ремонт делают, всех распускают, больных выписывают. В нашем институте с 1923 года ни на день институт не был закрыт, он работал и в праздники, и в выходные, и в войну. 16 октября 1941 года паника, а тут все равно лечили больных. Октябрь 1993 года, сестры операционные побросали дома детей и все пришли сюда работать. Взрывы в подземном переходе, ожоговый центр, сразу привезли несколько десятков пострадавших. Опять врачи, сёстры. Больше всего меня восхищают женщины. При мне звонят домой: «Вася, я сегодня не приду, я остаюсь». То есть люди по двое суток находятся на работе, потому что понимают, что это надо.
Традиционный вопрос: о чём вы мечтаете?
Нам долго пришлось воевать за первый корпус, который у нас чуть было «не оттяпали» дельцы от медицины. Он нужен институту. Вообще-то всё строительство Института опиралось именно на то, что есть первый корпус, в котором – прекрасные аудитории, библиотека и т.д., и т.п. Для меня восстановление нашего Института, его реконструкция стала, если хотите, мечтой, реализацией собственных желаний. Дело в том, что Институт по-прежнему находится в сложном положении. Но его надо сохранить, он необходим и городу, и больным, и науке.
У нашего Института – богатейшая история. История НИИ скорой помощи имени Н.В. Склифосовского берёт начало от Странноприимного дома, основанного в благотворительных целях графом Н.П. Шереметевым в 1803 году и официально открытого в 1810 году. Дом состоял из больницы на 50 «страждущих от недугов» и приюта на 25 девочек-сирот. Это было одно из первых учреждений в России по оказанию медицинской помощи беднейшим слоям населения и по призрению сирот и бездомных.
Во время Отечественной войны 1812 года в здании Странноприимного дома размещался госпиталь сначала французской, затем русской армии, а позже — госпиталь для раненых в русско-турецкую войну 1887 года. Сюда же поступали раненые с фронтов русско-японской и первой мировой войн. Постоянная хирургическая практика велась здесь с 1815 года.
А больница же развилась из Странноприимного дома на 100 мест (он открылся 28 июня (по старому стилю) 1792 года), который граф Шереметев построил в память о своей горячо любимой жене, бывшей крепостной актрисе П.И. Ковалёвой-Жемчуговой.
21 апреля 1803 года, то есть 200 лет назад (опять – юбилей!), российский император Александр I утвердил Устав и штат этого Странноприимного дома. Освещение первого корпуса, на купол которого недавно был возвращён крест, произошло в 1810 году. Уверен, что мы завершим и реконструкцию разрушенной часовни (построенной в начале ХIХ века), находящейся на нашей территории. Первый шаг к этому – воздвижение креста над первым корпусом. Кстати, в этом здании раньше была домовая церковь. Замечательная купольная часть, уникальные фрески на стенах. Церковь будет продолжать функционировать.
Сам же институт был создан на базе Шереметевской больницы постановлением правительства 23 июля 1923 года (в 2003 году – 80-летний юбилей).
Первым советским директором Института стал известный московский хирург Г.М. Герштейн. В то тяжелейшее время он сумел наладить обеспечение больницы всем необходимым, предпринял первые шаги в улучшении её оснащения оборудованием и инструментами. Постепенно коллектив НИИ одним из первых в стране приступил к разработке и практическому осуществлению государственной системы оказания скорой медицинской помощи при острых заболеваниях и травмах.
Ныне Институт является одним из старейших медицинских учреждений России и одним из её крупных хирургических центров (коечный фонд вместе с реанимационными кроватями составляет около тысячи единиц). Ежегодно в стационаре института проходят лечение более 23 тысяч пациентов и примерно 27 тысяч принимаются амбулаторно. Здесь работает около 500 научных сотрудников, ведутся серьёзные научно-исследовательские разработки в области неотложной хирургии, оказания скорой помощи при различных состояниях. Это, безусловно, многообразные травмы, в том числе и черепно-мозговые, а также хирургические и гинекологические заболевания, заболевания сосудов, сердца, головного мозга, отравления. Медицинская помощь нуждающимся в ней оказывается не только в Москве, но и в других регионах России.
Наверное, нужно ещё немало что-то дополнительно построить. Сумею ли я это сделать, не знаю, но, во всяком случае, могу сказать, что идеи есть и хочется, чтобы они реализовались. Представьте себе, Франция дала российскому правительству кредит для восстановления приёмного диагностического отделения нашего института. И сейчас мы ведём его реконструкцию. В этом приёмном отделении устанавливаются современные рентгеновские аппараты, компьютерные томографы, химические лаборатории по проведению экстренных анализов. Здесь же открываем отделение эндоскопической диагностики, реанимационное отделение более чем на 40 коек. Это – сердце института, где сконцентрировано самое необходимое, чтобы в первые минуты поступления больного сделать всё для спасения его жизни. Я думаю, что в ближайшие два года это приёмное отделение будет построено и оборудовано.
Осуществить это и многое другое очень важно ещё и потому, что значительная часть технического оснащения института уже морально устарела и технически изношена. Начинал-то я тут всё менять 10 лет назад. При этом надо учитывать, что объём исследований и оказания помощи пострадавшим весьма велик, он не уменьшается а с каждым годом всё увеличивается и увеличивается. Объёмы нагрузок слишком высокие, чтобы не думать о замене оборудования на более современное.
Институт на протяжении многих десятилетий работает круглые сутки, без остановки на какие-либо виды ремонты. Поэтому и реконструкция продолжается параллельно.
Неимоверными усилиями, которые стоили Александру Сергеевичу не только нервов и здоровья, – было все: и угрозы жизни ему, его семье и соратникам, единомышленникам, и на долгие годы оставили негативное отношение к нему со стороны тогдашнего руководства РАМН, но Александр Сергеевич Ермолов добился того, что в декабре 1998 года вышло распоряжение Правительства Москвы о передаче Институту корпуса № 1 – главного корпуса Шереметьевского архитектурного ансамбля, ставшего для москвичей символом Института имени Н.В. Склифосовского.
С осени 1992 и на протяжении 22 лет Александр Сергеевич возглавлял хирургическую службу Департамента здравоохранения Москвы. В эти годы по его инициативе произведена реорганизация оказания помощи и лечения больных и пострадавших, что позволило значительно улучшить показатели лечения при неотложных хирургических заболеваниях в стационарах Москвы. Совершенствование тактических и стратегических установок, с одной стороны, и техническое перевооружение хирургов – с другой, привели к кардинальной реформации экстренной хирургии – неотложная абдоминальная хирургия стала эндоскопической. Каждый раз, на протяжении 22 лет, слушая ежегодный доклад Александра Сергеевича, как главного хирурга Москвы на заседании Московского общества хирургов, большинство хирургов восхищались скрупулезностью анализа огромного объёма информации, описывающих деятельность ургентных стационаров Москвы.
А в мае 2001 года была начата реконструкция корпуса № 1 с дальнейшим завершением реконструкции всего ансамбля «Странноприимный дом графа Шереметева». Это неоценимый вклад Александра Сергеевича в возрождение символа Института и культурного наследия Москвы и историю института, который до сих пор не оценен по достоинству! А всего за время руководства А.С. Ермолова реконструировано 12 корпусов Института.
А как у вас обстоят дела с кадрами, их пополнением?
Что касается врачей, то у нас здесь обучаются студенты нескольких кафедр медицинских вузов. Есть и ординатура, и интернатура. Более 120 человек ежегодно проходят в институте специализацию. В нашей аспирантуре и ординатуре учатся представители и ближнего, и дальнего зарубежья: из Узбекистана, Казахстана, Сербии, Болгарии. К нам постоянно приезжают делегации специалистов, коллег, интересующихся нашей деятельностью. Когда американцы познакомились с нашими достижениями в области кардиологии и кардиохирургии, то задали вопрос: сколько это стоит. А я им задаю встречный вопрос: зачем вам это знать? Те отвечают, что хотят такое же сделать у себя. Вопрос, сколько это стоит, – для них далеко не праздный. И вообще это нормально, когда, приступая к строительству, знаешь, сколько оно будет стоить, и что это в конечном итоге даст. Для Москвы всё, что имеется в институте имени Н.В. Склифосовского, важно, необходимо и рентабельно. Потому что это даёт возможность своевременно оказывать людям помощь на самом современном уровне.
Проводите ли вы у себя какие-либо международные конференции, выезжаете ли сами для участия в подобных в другие страны?
Разумеется. Мы проводим городские конференции хирургов, токсикологов, кардиологов, гинекологов. Примерно один-два раза в год организуем всероссийские конференции, на которые из разных городов приглашаем специалистов, соответствующих теме форума. Участников всегда много. К сожалению, тот зал, которым мы располагаем сегодня, вмещает всего чуть больше 200 слушателей. Когда закончим реконструкцию первого корпуса, будем владеть залом уже на 400 с лишним мест. Какой это замечательный зал! С фресками, посвящёнными Отечественной войне 1812 года. Первый корпус – одно из зданий, которое не сгорело во время пожара в Москве. Тогда в нём находился госпиталь французских офицеров, и, видимо, поэтому его не сожгли. Это здание полностью сохранилось с тех времен. Торжественный актовый зал был украшен боевыми регалиями, которые напоминали о войне 1812 года. Все это будет восстановлено. Уверяю вас!
Я – член Международного европейского хирургического общества, участвую в его заседаниях. Там я представляю наш институт и проблемы неотложной хирургии, которыми занимаюсь. Кроме этого, я ещё председатель межведомственной проблемной комиссии по неотложной хирургии и председатель научного совета по скорой помощи. Они организованы при Минздраве и Академии медицинских наук Российской Федерации.
Есть ли подобные вашему институту медицинские учреждения в России или за рубежом?
В Санкт-Петербурге есть аналогичный институт, также относящийся к городскому отделу здравоохранения и работающий примерно в тех же рамках, что и мы. Есть кафедры, отделения, занимающиеся проблемами, близкими нашим. Мы с ними сотрудничаем, встречаемся, чему-то их учим, чему-то у них учимся. А за границей? Были мы как-то в Осло, на одной из европейских конференций по неотложной хирургии. Тогда услышали гордое заявление американцев, 
что у них есть ноу-хау, которое они пропагандируют в последние годы, это – так называемые травмцентры. Мы сначала не поняли, о чем они говорят, но потом оказалось, что о больнице скорой помощи. Они пытались усердно доказать, что в маленькой больнице оказывать помощь больным с неотложным заболеванием и повреждениями не резонно. Это надо делать в более оснащённом оборудованием медицинском учреждении. То, чем мы занимаемся уже много десятилетий. Наш институт существует 80 лет, питерский – 50 лет. Примерно полвека в России действует система скоропомощных больниц: областные больницы, районные и так далее. То есть этот вопрос для нас давно ясен, а вот в Европе ничего подобного нет. Но я убедился, что, например, в Осло это не очень-то и надо, потому что количество таких больных невелико, город-то небольшой. А в Америке, в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе я видел госпитали, которые работают примерно так же, как и мы. Они, может быть, немного лучше решают вопрос с транспортировкой, с доставкой больных с помощью вертолётов. У нас она тоже существует, правда, пока не в таких масштабах…
А что будет предпринято в связи с 80-летием института, который состоится 12 ноября?
Ещё в начале 2003 года мэр столицы Юрий Михайлович Лужков, который очень уважительно относится к нашему учреждению, издал распоряжение о целесообразности празднования этого юбилея. Надо отдать должное Юрию Михайловичу. Он во многом нам помогает, реконструкция проводилось под его непосредственным контролем. Он знает наши проекты и одобряет нашу деятельность. Многое делается за счёт бюджета правительства Москвы. Готовятся, как это издавна ведётся, наградные листы на наших врачей, медицинских сестер, санитарок. Мы надеемся, что нам удастся хорошо отметить это торжество 12 ноября в государственном центральном киноконцертном зале «Россия» и 13 ноября в нашем институте.
И ещё несколько коротких вопросов. Вы водите машину?
Да, вожу и получаю удовольствие от этого. У меня «жигули» девятой модели.
Несмотря на то, что вы врач, вы курите. И сколько же лет?
Плохо это, я согласен с тем, что курение вредно… Но – привычка. Курю с 1951 года, больше 50 лет.
Вы не входите в какой-либо клуб трубочников? Знакомы ли вы с Александром Анатольевичем Ширвиндтом, тоже большим любителем трубки?
Мы с ним мало знакомы, хотя встречались. Когда-то его мама у нас в отделении лежала, мы её лечили.
Сколько у вас всего трубок?
Немного, может быть, около тридцати, но пользуюсь примерно двумя-тремя. Дело в том, что курить одну трубку постоянно невозможно, она намокает, за ней требуется уход.
Есть ли у вас дача и любите ли вы копаться в земле?
Дача есть, но в земле никогда не копался и не собираюсь. Это – прерогатива жены. Она там возится, сажает в основном, цветы.
Ваше хобби, увлечения?
Люблю читать хорошие книги, картины люблю, как современных художников, так и прошлых веков. Мне нравятся картины народного художника России, академика Российской академии художеств Игоря Обросова – сына профессора медицины, бывшего директора нашего Института Павла Николаевича Обросова, расстрелянного в тридцатые годы ХХ столетия. Прекрасный художник.
От автора. К слову, я знаком с Игорем Павловичем Обросовым, встречался с ним в Академии художеств, на выставках, видел серию его картин, посвящённую отцу, – среди них «Мать и отец. Ожидание 1937 г.», «Без права переписки», «Жертва Гулага».
А в приёмной А.С. Ермолова на дверце шкафа его помощницы висит листок со стихами известной российской поэтессы Юнны Мориц. В них есть такие замечательные слова:
«Не бойтесь, пожалуйста, доктора льва,
Он в горло зверюшке заглянет сперва,
И выпишет срочно рецепт для больного…
Горчичники, банки и нежное слово,
Ни капли холодного, острого, злого,
Без доброго слова, без тёплого слова,
Без нежного слова не лечат больного».
На этой лирической ноте мне и хотелось бы завершить интервью с руководителем НИИ скорой помощи имени Н.В. Склифосовского высококвалифицированным специалистом и великолепным организатором, мудрым, добрым и чудным человеком, доктором Александром Сергеевичем Ермоловым.
Москва, 2003 год
P.S. 29 июля 2019 года, когда Александру Сергеевичу Ермолову исполнилось 85 лет, его поздравили с юбилеем, пожелали здоровья и долгих лет жизни руководители страны, Российское общество хирургов и всё врачебное сообщество. Отмечалось, что этот талантливый хирург, выдающийся учёный, организатор здравоохранения и педагог почти 62 года ведёт активную врачебную, научную, педагогическую деятельность. И ныне он – почётный консультант НИИ Скорой помощи имени Н.В. Склифосовского, почётный заведующий кафедрой неотложной и общей хирургии Российской медицинской академии непрерывного профессионального образования и т.д.
А 14 октября 2019-го рядом с институтом имени Н.В. Склифосовского появился оригинальный арт-объект, который представляет собой 13-метровую фразу «ПРО100СПАСИБО», состоящую из объёмных букв и цифр. Также в конструкции есть специальные отверстия. В них каждый желающий может опустить письмо с благодарностью врачам скорой помощи. Говорит главный врач Станции скорой и неотложной медицинской помощи имени А.С. Пучкова Николай Плавунов: «Размещение объекта выбрано неслучайно. В 1919 году, ровно 100 лет назад, именно отсюда выехала первая карета скорой помощи на вызов к пациенту. Надеемся, что инсталляция найдёт отклик в сердцах москвичей, и они захотят выразить благодарность сотрудникам скорой помощи тёплыми словами».
В публикации использованы материалы открытых источников, архив и фотографии автора статьи, фотографии российских журналистов
Лев Рудский (WRN)