В легендарном московском театре «Ленком» (ранее имени Ленинского комсомола) прошли первые показы восстановленного спектакля «Поминальная молитва». Прежде чем продолжить рассказ об этом знаменательном событии, некоторое отступление. То, что я расскажу, может быть, кто-то когда-то и знал, но забыл, а тому, кто не знал, будет полезно узнать (хотя бы для самообразования). Итак, этот спектакль впервые был показан публике 4 октября 1989 года – почти тридцать два года назад. Поставил его народный артист СССР, Герой труда РФ Марк Анатольевич Захаров (1933-2019 гг.), проработавший главным режиссёром «Ленкома» 46 лет (1973-2019 гг.). Его фамилия при рождении была Ширинкин, Захаров – фамилия деда по материнской линии. Дед по отцу Борис Леонидович Ширинкин был женат на караимке (существуют семитская – еврейская и хазарская – тюрская группы этого крайне ныне малочисленного народа – в мире сегодня насчитывается около 2000 человек). По этому поводу Марк Анатольевич в своей книге «Суперпрофессия» написал: «Мой отец наполовину еврей, а я, стало быть, на четверть». Но по еврейским законам настоящим евреем считается тот, у кого мать еврейка, а не отец.
Спектакль «Поминальная молитва» М.А. Захаров поставил по пьесе своего друга Григория Израилевича Горина (фамилия при рождении Офштейн), написанной по мотивам произведений еврейского писателя (он писал на русском, идише, иврите) Шолом-Алейхема – в переводе с идиш «Мир вам» – (фамилия при рождении Рабинович (Шолом Нохумович – Соломон Наумович) «Тевье-молочник» – «Тевье дер милхикер»).
Марк Захаров, Евгений Леонов
и Григорий Горин
Признано, что это была одна из лучших постановок мастера. На сцене проходит жизнь маленькой деревни Анатовки начала ХХ века, где мирно (как тогда поначалу казалось!) уживались украинцы, евреи, русские. Зрители хорошо принимали спектакль. Они смеялись и плакали над тем, как бедный еврей Тевье, философски рассуждая, пытается устроить судьбу своих пяти дочерей посредством удачного замужества. Зрители улыбались каждой остроумной шутке. И грустили, когда Тевье постигало горькое разочарование не только в его матримониальных затеях. В спектакле были и свадьбы, и похороны, и песни с плясками, и кровавые еврейские погромы…
Спектаклю «Поминальная молитва» суждено было стать знаковым не только в истории «Ленкома». Григорий Горин и Марк Захаров обладали даром предвидения или предчувствия глобальных перемен. Пока что спокойная и понятная советская жизнь летела под откос, масштабов грядущих катаклизмов никто ещё и представить не мог, но самые дальновидные уже понимали, что они будут столь же грандиозны, сколь и фатальны. Зритель от всего сердца сочувствовал бедному Тевье, его многочисленному семейству и соплеменникам, в один жуткий день попавших в жернова ярого антисемитизма. Он и подумать не мог, что совсем скоро попадет в такие передряги, что ему, несчастному молочнику, останется только молиться, чтобы выйти из них с наименьшими потерями.
Время шло, а спектакль не надоедал зрителям. Его сыграли почти четыреста раз, точнее – 391 раз. Однажды и мне, много лет назад, посчастливилось посмотреть эту постановку с первым, звёздным, составом актёров. Это было незабываемо-прекрасно! С неизменным аншлагом спектакль играли бы и дальше, если бы не внезапная смерть главного исполнителя роли Тевье-молочника – Евгения Леонова. «Поминальная молитва», запланированная на 29 января 1994 года не состоялась: собираясь в тот вечер в театр, Евгений Павлович у себя дома скоропостижно скончался. Спектакль отменили, но в кассу не был сдан ни один билет – люди со свечами простояли у театра всю ночь.
Ещё четыре года, до 1998-го в роли Тевье выходил на сцену Владимир Стеклов, потом он покинул «Ленком»; одно время роль Тевье репетировал Армен Джигарханян, для него по размеру даже сшили одежду, но что-то пошло не так, и Джигарханян отказался, написав покаянное письмо. И тогда Марк Захаров принял жёсткое, но единственно возможное для него решение – снять «Молитву» с репертуара театра. Как большой режиссёр он придерживался твёрдого убеждения: «Если в труппе нет актёра на роль Гамлета (Джульетты, Тевье…), не надо и браться за пьесу». Его часто спрашивали, вернётся ли спектакль на ленкомовскую сцену – ведь сохранились костюмы, большая часть реквизита и даже детали сценографии, – но Марк Анатольевич твёрдо отвечал: «Только, если станет совсем тревожно и грустно». И вообще прошлое должно оставаться в прошлом.
28 сентября 2019 года Марк Захаров ушёл из жизни. Говорят, незадолго до начала сезона Марк Анатольевич попросил своего помрежа Алёну Петровскую разыскать режиссёрские записи по «Поминальной». Возникло ощущение, что он хотел её вернуть.
И это действительно было так: идея возвратить на сцену одну из самых символичных постановок буквально витала в воздухе. Директор театра Марк Варшавер никогда не отказывался от своего убеждения в том, что этот спектакль мог стать таким же долгожителем, как «Юнона и Авось»: «Возвращение великих спектаклей, – это не просто дань традиции, это та самая живая связь времён, которую мы не имеем права оборвать. «Ленком» всегда чувствовал время, и постановки, ставшие легендой, способны отразить и переосмыслить новые реалии, зазвучать свежо и современно. В основе спектакля – пьеса нашего классика, как мы его называли, – Григория Горина, написанная по мотивам произведений писателя Шолом-Алейхема. Сценографическое оформление выполнил постоянный соавтор Захарова художник Олег Шейнцис. Роли исполняли уникальные актёры Евгений Павлович Леонов, Татьяна Ивановна Пельтцер, Александр Гаврилович Абдулов, Всеволод Дмитриевич Ларионов. Спектакль пользовался грандиозным успехом. Когда шла «Поминальная молитва», у театра дежурила конная милиция, потому что зрители, которым не хватило билетов, буквально приступом брали театр».
После премьеры в 1989 году известный критик Наталья Крымова с большой симпатией написала о том, что Марк Захаров «поставил самый простодушный, а значит, и незащищённый свой спектакль».
И вот спустя 23 года спектакль «Поминальная молитва» вернулся на сцену Московского театра «Ленком Марка Захарова» (так теперь решили называть театр, которым почти полвека руководил этот великий режиссёр).
Говорит Марк Варшавер: «Именно сейчас, в очень непростое время, я посчитал, что необходимо возродить это театральное чудо, которым, по мнению критиков, является «Поминальная молитва», и посвятить её его гениальным создателям и ушедшим любимым артистам. Работа над восстановлением спектакля продолжалась около полугода. Режиссёром стал актёр, народный артист России Александр Лазарев, ранее в составе с Александром Абдуловым он играл Менахема-Мендла. Замечательный актёр, в режиссуре Лазарев себя до той поры и не представлял. А ведь даже восстановление спектакля требует от того, кто отважился повести за собой людей, не только железной воли, но и веры в успех задуманного. Лазарев признавался: «Мы бережно перенесли на сцену каждый жест и каждый вздох, – но сейчас работают другие артисты и за стенами театра – иное время, с совершенно другими ритмами и скоростями». Бюджет «Поминальной молитвы» – 12,5 миллиона рублей, но спектакль восстановлен не на деньги Департамента культуры города. Скажу честно, что последние 16 лет мы не просим у правительства Москвы выделять средства на постановку новых спектаклей. Всё ставим на продюсерские деньги, а внебюджетные средства, которые получаем от продажи билетов, идут на нужды театра – в частности, за городом, в Салтыкове, мы построили четыре дома на шестнадцать квартир, где круглый год могут жить с семьями работники театра».
В спектакле заняты актёры Сергей Степанченко, Андрей Леонов, Олеся Железняк, Анна Большова, Иван Агапов, Александр Сирин, Виктор Раков и другие замечательные, хорошо известные зрителю ленкомовцы, а также творческая молодёжь. Критики в один голос заявляют: «Сегодняшний спектакль – это праздник актёрского мастерства. Это – настоящий живой шедевр».
Думаю, что все, кто воссоздал «Поминальную молитву», смогли этот спектакль бережно защитить. Детально восстановлена выдающаяся сценография Олега Шейнциса (её реконструкцию выполнил художник Алексей Кондратьев), которая раздвигает чёрную коробку сцены где-то за пределами действия до образной, домысливаемой перспективы, до живописной цитаты из первоисточника – произведений Шолом-Алейхема: «Широко раскинулся мир, огромный, просторный, хоть подымись и лети, хоть растянись и плыви!». «Батюшка, – спрашивает Тевье, – а вот что раньше было: курица или яйцо?» – «А раньше, голубчик, всё было…».
Хореография Светланы Воскресенской восстановлена Антоном Лещинским, в спектакле по-прежнему звучит музыка композитора Михаила Семёновича Глуза. Заново сшито более 130 сценических костюмов, автор их Валентина Комолова, которая много лет служит в театре. По счастью в театре до сих пор работают декораторы, реквизиторы, машинисты сцены, помнящие тот давний спектакль. Так что нынешнюю «Поминальную молитву» тщательно, с любовью, буквально по крупицам собирали всем коллективом.
А кроме того, «помощниками режиссёра» стали артисты, которые были заняты в захаровской постановке. Нынешний Тевье Сергей Степанченко (в другом составе Тевье играет сын Евгения Леонова – Андрей, прежний Федя-писарь) когда-то был Урядником, в роли которого сейчас выходит Виктор Раков. Александр Сирин из бедного портняжки Мотла превратился в зажиточного мясника Лейзера-Волфа. Иван Агапов, в прошлом идейный студент Перчик, нынче играет безыдейно-обаятельного Менахема-Мендла. Очаровательно прекрасна жена Тевье Голда в исполнении Олеси Железняк, трогательны, хрупки и неподдельны его красавицы-дочери Цейтл – Татьяна Збруева, дочка Елены Шаниной, которая тридцать лет назад сама была Цейтл, Годл (Елена Есенина) и Хава (Александра Волкова). Можно спорить о том, что в те далёкие годы был другой актёрский масштаб. Да, масштаб был другой и не только в «Ленкоме». Он был совершенно другой повсеместно.
Впрочем, слов признательности заслуживает каждый, кто выходит на сцену в возрождённой «Поминальной молитве». Перед нами не скрупулёзно отреставрированный «театральный экспонат», но концентрированная живая энергия, которая, как и тогда, годы назад, способна помочь каждому из нас найти в себе силы строить свою жизнь заново в мире, который уже никогда не будет таким, каким мы его знали… когда-то.
Отдельного повествования заслуживает Олеся Железняк в роли жены Тевье Голды. Как же необыкновенно тонко работает актриса, которую мы помним в амплуа комической актрисы. Кажется, она придерживает свой природный юмор в первом акте, не позволяя прорваться куражу, которого от неё ждут, тем более что текст даёт для этого все основания. Как она поразительно играет мать пяти дочерей – прикосновением, взглядом, улыбкой. Может быть потому так получилась, что Олеся по жизни мать четверых детей! Как она последний раз в жизни помогает дочери рожать: «Ну давай, девочка моя, соберись! Это не страшно! Я пять раз такую штуку проделывала, и ничего… Сожмись, сожмись! Стисни зубы! Так Бог повелел – в муках рождаться!».
Предсмертный монолог Голды – образец высокого актёрского искусства. «Молчи! – прикажет она слабым голосом Менахему и попросит его подыскать её Тевье пару. – Я так хочу! Тевье тоже будет крутить носом, но ты скажи: такова воля Голды! Дети уйдут, кто ему ужин готовить будет? Он же сам как дитя… Найди скромную, молчаливую… Тевье не любит, когда его перебивают».
Позже Олеся Железняк скажет: «Когда я смотрела прогон, то просто, честно вам скажу, какие-то невероятные чувства испытывала, в горле, мне все время хотелось плакать. Это невероятно живое произведение».
На премьере стало понятно, что экзамен на режиссёрский дебют Александр Лазарев выдержал. В его реконструкции нет никакой отсебятины. Он сделал максимально точное восстановление легендарной постановки, сохранив мизансцены, которые сочинил Марк Захаров, хореографию, костюмы. Та же
гениальная сценография, тот же обугленный частокол и золотые маковки церкви. И даже белая лошадь, флегматично жующая сено в сарае Тевье, как будто всё та же. Не говоря об ироничном, тонком тексте Григория Горина. Всё получилось. Так что зря переживала за своего сына-режиссёра его мама народная артистка России Светлана Владимировна Немоляева (на фото она с сыном Александром Лазаревым и актрисой Олесей Железняк), пришедшая на премьеру с букетом цветов и внучкой Полиной (наверное, для поддержки).
В «Поминальной молитве» музыка настоящая – театральная, в высоком смысле этого слова, играющая особую роль: она не фон, а полноценная участница действия. Музыка народного артиста России Михаила Глуза – авторская, современно аранжированная, но пропитанная традиционной культурой восточно-европейских евреев, будь то исполнительский состав клезмерского ансамбля или характерный звукоряд так называемой «цыганской гаммы». У композитора Михаила Глуза православные песнопения перекликаются с темой Кадиша, клезмерской музыкой. Но какие бы мотивы ни звучали, они все равно придут к теме трагического исхода еврейского народа, и не в пустыне, а в какой-то маленькой Анатовке. Музыканты экстра-класса (гитара, клавиши, скрипка, кларнет плюс вокалистка) находятся постоянно в игре – среди артистов, возле сцены, у её порталов, – и видно, с каким удовольствием они работают. Впрочем, как и все остальные, независимо от роли.
Столкновение традиций, религий, которое разрешается в примирении отца и дочери, Тевье и Хавы, происходит и через музыку, в сочетании еврейских и православных песнопений, которые ставят многоточие в последней сцене. Музыка в продолжение всего спектакля не замолкает, но уходит временами в область шумовой партитуры. Колотятся сердца влюбленных – гитарист Саша Виста постукивает по грифу и струнам, звучат колокола, бьют часы, и тихие кульминации проходят под напряженное тиканье, раскачивание маятника, ход стрелок по циферблату. Фыркает в загончике белоснежный красавец-конь по кличке Сувенир. В этой партитуре важно всё, но особенно важны зрительский смех и слёзы. Они-то окончательно решают вопрос о том, насколько оправдана реставрация спектакля, потому что, пока зрители смеются и плачут, спектакль живёт.
Говорит композитор Михаил Глуз: «Как и на премьере в 1989 году, музыка в спектакле звучит вживую. Сейчас я даже расширил некоторые моменты. Все мелодии – оригинальные, я нигде не цитировал, хотя сделал стилизации. Например, в сцене свадьбы использованы элементы клезмерской музыки. Мне близок еврейский мелос, я много лет занимаюсь этой культурой. У нас участвуют живые исполнители – гитарист Саша Виста, кларнетист Сергей Горбунов, клавишник Вадим Андреев, Алексей Поляков, игравший на гармони, певица Катя Иванова, юный скрипач Давид Геворкян: важна атмосфера, энергетика этих артистов, которую не передаст никакая запись. Как я попал в этот спектакль? Меня нашёл Григорий Горин, я тогда руководил Камерным еврейским театром, располагавшимся на Таганке, писал музыку ко всем постановкам. А сейчас меня пригласил Марк Варшавер, который очень хотел восстановить спектакль. И все отнеслись к этой идее с огромным энтузиазмом: я ходил на репетиции и видел, как у всех «горели глаза» – это дорогого стоит. Пьеса Горина за эти годы была поставлена на многих сценах: на Украине, в Киеве, где в театре имени Ивана Франко Тевье играл великий Богдан Ступка, в Грузии, в Канаде, в Австралии, в Израиле…».
Что же касается новой «Поминальной молитвы» – это, пожалуй, лучшее, что выпустил «Ленком» после ухода Марка Захарова. Неслучайно на ближайшие показы все билеты проданы.
В одном из интервью моего коллеги с Александром Лазаревым я прочитал текст, который, извините, потряс меня. Журналист сказал, что он верит в невидимые связи между мирами, что они подают друг другу сигналы, и спросил, был ли такой знак от Марка Захарова? Лазарев честно признался: «Был. В самом начале. Мы с моей женой Алиной поехали на Новодевичье кладбище, к Марку Анатольевичу на могилу – попросить разрешение на постановку. Был канун 40-го дня после его ухода. Приехали под закрытие кладбища. Уже смеркалось, купили большую свечку. Зажгли на его могиле, спросили разрешения и пошли к Евгению Павловичу Леонову – они недалеко друг от друга лежат. Когда мы возвращались от Евгения Павловича и вышли на центральную аллею, метрах в 50 остановились поражённые – свеча горела неестественно ярко. Мы обалдели. Может, и правда это был знак – он радуется, что мы захотели вернуть спектакль. Невозможно забыть, как она горела».
Тут, видимо, к месту вспомнить слова, которые тогда, много лет назад произнёс Евгений Леонов: «Я, батюшка, русский человек еврейского происхождения иудейской веры… Вот она, моя троица! И ни от чего я не отступлюсь – ни от земли родной, ни от веры предков! Вы сказали: «Бог один!». Это верно! Бог один, да дороги к нему разные…».
Спектакль ещё раз напомнил нам о театральном гении Марке Захарове. «Поминальная молитва» – это мастерски скроенная, сшитая история! Огромная благодарность Александру Лазареву, который, с одной стороны, сохранил это захаровское полотно, а с другой – помог артистам сыграть по-своему, сыграть своё. Это не старая, но новая история. Нужная нам сейчас. Время приблизило к нам тему, очень немодную в современном театре, но очень важную и для Горина, и для Захарова. В сущности, – это спектакль о доброте и смирении. О человеке, который верит Богу больше, чем себе, и только это помогает ему сохраниться в нечеловеческих, немыслимых условиях. Своему названию «Поминальная молитва» сегодня, соответствует, к сожалению, больше, чем в 1989 году. Этот спектакль возник в память о потерях очень близких людей. Актеры нынешнего «Ленкома» выходят на сцену ради своей, театральной, поминальной молитвы по Марку Захарову, Григорию Горину, Олегу Шейнцису, Евгению Леонову, Александру Абдулову, Татьяне Пельтцер, Елене Фадеевой. И пока в зале и на сцене будут те, для которых и эти утраты, и память об ушедших что-то значат, – мы будем живы, мы останемся людьми…
В публикации использованы материалы открытых источников, фотографии Жени Сириной, Екатерины Чесноковой, Марины Райкиной, Наталии Губернаторовой и других российских журналистов
Лев Рудский (WRN)