Польская балерина еврейского происхождения Франциска Розенберг ещё до начала Второй мировой войны подавала огромные надежды. Талант этой славной еврейской девочки оттачивали педагоги школы Ирэны Прусики – одного из трёх крупнейших частных танцевальных заведений в Варшаве. На нее делали ставку – вот оно, будущее польского танца. Франциске удавалось всё – и модерн, и классика. В 1939 году лёгкая и пластичная балерина заняла четвёртое место в международном танцевальном конкурсе в Брюсселе, обойдя более ста участниц. Большие и малые сцены, овации, контракты, влиятельные поклонники и даже собственная школа – всё это было вполне достижимо уже в ближайшем будущем. Но нападение гитлеровской Германии на Польшу полностью всё перечеркнуло – будущего для евреев в оккупированной стране не было.
Евреям оставалось думать только о том, как выжить, сохранить своих детей от нацистов и их злобных пособников из местного населения. Известной балерине Франциске Розенберг было всего 23 года. Она только что вышла замуж и взяла фамилию Манн. Однако это её, как и сотен тысяч других представителей её народа, не минула жестокая участь, – она попала в Варшавское гетто. Ей не оставалось ничего другого, как выступать в местном театре-кабаре Melody Palace на территории гетто – это хоть как-то связывало её с таким уже безнадёжно далёким, но всё-таки ярким прошлым. Но довольствоваться малым она не привыкла, да и перспектива оставаться в статусе заключенной не вдохновляла.
В 1942 году нацисты дали евреям Варшавы шанс на спасение. Тем, кто покажет паспорт нейтральной страны, пообещали свободный выезд из Германии для обмена на немецких военнопленных. Таких документов, разумеется, не было ни у жителей гетто, ни у тех, кому ещё удавалось скрываться от немцев на «арийской» стороне Варшавы. Однако новость быстро разлетелась, – в первую очередь, благодаря сотрудничавшим с нацистами евреям-коллаборационистам из организации «Жагев». Они «тайно» распространили «спасительную», но лживую информацию по Варшавскому гетто. Не подозревающие подвоха жители гетто передали информацию участникам еврейского подполья. Те задействовали все связи, и вскоре еврейские фонды из Швейцарии начали слать в Варшаву паспорта – в основном, с гражданством южноамериканских стран.
В мае 1943 года эти паспорта стали выдавать – вот только не просто так, а за баснословные деньги. Паспорт стоил около 20 тысяч долларов в современном пересчете, и это опять же весьма затрудняло путь к «спасению» почти для всех жителей гетто. Возможность заплатить такую сумму была в основном только у тех, кто ещё оставался на свободе. В общем, с виду надёжная схема оказалась циничным обманом. Ни о каком-либо обмене немцы тогда и не собирались договариваться. В будущем по этим документам спасутся только несколько сотен евреев, которых обменяют на пленных немцев в Палестине. Остальные три тысячи купивших паспорта погибнут мучительной смертью в фашистских тюрьмах и концлагерях. Гестапо попросту выманивало тех, кто сумел спрятаться за пределами гетто. В надежде на спасение евреи добровольно и со всеми своими драгоценностями шли прямо в руки к нацистам. И у тех – никаких хлопот нет, а деньги – текли в кассу кровопийце-фюреру.
Прикупивших «пропуск в жизнь» селили в отеле «Польша» в «арийской» части Варшавы, там же располагался штаб вымышленной организации, которая якобы должна была устроить переезд евреев в другие страны. Вскоре в один из номеров гостиницы из гетто переехала и Франциска Манн. Ходили слухи, что балерина вовсю сотрудничала с немцами, как и её старая подруга-актриса, тоже заключённая гетто Вера Гран. Франциска громким шёпотом рассказывала знакомым в гетто о прекрасной возможности спастись, а те, не подозревая подвоха, передавали новость дальше, на «арийскую» сторону, на которой и находились желающие. Впрочем, никаких доказательств, что балерина помогала нацистам, осознавая реальную цель и масштаб операции, нет. Возможно, она и сама находилась в иллюзии, что тех, кто заплатил большие деньги, спасут. А может, Франциска Манн и вовсе стала случайной жертвой операции, купив документ на последние припрятанные ценности или получив его от какого-то влиятельного поклонника.
В июле 1943 года в отель приехала полиция. 300 «гостей» депортировали в лагерь для интернированных во французский Виттель – действительно для возможного обмена. Остальных же – а их, по разным подсчетам, было от 2,5 тысяч до 3 тысяч человек – отправили якобы в немецкий лагерь Бургау на юге Германии, чтобы уже оттуда переправить в Швейцарию. В числе этой большей группы оказалась и Франциска Манн. Ехали долго, и когда вагоны остановились не 
на юге Германии, а в концлагере Освенцим, пассажиры, ничего не подозревая, думали, что их мытарства закончились. С приклеенной добродушной улыбкой их встретил «сотрудник Министерства иностранных дел Третьего рейха» Франц Хёсслер, который в действительности был начальником лагерной охраны Освенцима. Он предложил им перед тем, как пересечь границу, выполнить небольшую формальность – принять душ в целях обязательной дезинфекции.
Франциску вместе с другими женщинами отправили в барак, который на самом деле был раздевалкой перед газовыми камерами. В воздухе стоял неприятный сладковатый запах, и все сразу же поняли, что на самом деле никто и не собирался их везти в другую страну, что нацисты просто убивают и сжигают евреев. Жуткая реальность привела в чувство. Вооруженные фашисты вдруг стали уже не такими милыми, как Хёсслер, – тех, кто отказывался снимать одежду с припрятанными жизненно важными, ценными транзитными документами, начали торопить прикладами автоматов. Иллюзий не осталось. Бежать было некуда, но позволить себе умереть просто так, – Франциска Манн не могла.
Пока все в спешке стягивали с себя платья, кофты и чулки, балерина задумчиво снимала с себя одну вещь за другою. Охранники начали на неё откровенно пялиться. Решив, что терять ей уже нечего, Франциска стала танцевать медленный стриптиз, отправляя на пол вещь за вещью. Её движения буквально гипнотизировали пускавших слюни фашистов, которые уже ничего не видели, кроме её оголённых прекрасных форм. Когда очаровательная красавица балерина почти полностью разделась, и напряжение достигло предела, она метнула в сержанта Эммериха туфлю, каблук которой поранил его мерзкую физиономию. Тот, вытирая кровь, лихорадочно расчехлил кобуру (ещё бы обнажённая беззащитная женщина оказала ему сопротивление!), но Франциска сумела выхватить у него пистолет. Две пули подряд, которые предназначались ему, попали в живот стоящему рядом эсэсовцу Йозефу Шиллингеру, одному из самых кровавых садистов Освенцима. Потом был новый выстрел – в ногу Эммериху. Эта пальба стала для женщин в раздевалке сигналом к действию. Началась отчаянная драка за жизнь. Ещё одному эсэсовцу откусили нос, а другому частично содрали кожу на голове. Когда раненых охранников вытащили на улицу, начальник зондеркоманды приказал срочно запереть раздевалку и через стены расстрелять стихийное восстание. Так и сделали.
О таком решении проблемы хладнокровно рапортовал комендант Освенцима Рудольф Гесс. Позже на суде Адольф Эйхман подтвердил, что известного своим садизмом Шиллингера действительно убила еврейка. Эммерих выжил, но та пуля серьёзно повредила колено, и ходить нормально он уже больше никогда не мог.
Послевоенных свидетелей тех кровавых событий осталось немного. Единственным выжившим очевидцем резкого, как пороховая вспышка, женского бунта стал член зондеркоманды, словацкий еврей (?!) Филип Мюллер. Он упомянул те события в мемуарах, которые вышли в 1979 году. В 2015 году Давид Вишнау, который занимался сортировкой вещей новоприбывших в Освенцим, рассказывал, как он стал очевидцем той карательной акции – барак расстреляли на его глазах, но что происходило внутри, он не видел. Есть ещё несколько менее реалистичных версий того, что было дальше. По одним сведениям, Франциску Манн все-таки затолкали в газовую камеру, удушили вместе с десятками других бунтарок и отправили в крематорий номер четыре. По другим, женщин выводили одну за другой во двор, расстреливали, а уже потом сжигали.
Эти печальные подробности сегодня уже не очень-то и важны. Остаётся важным только то, что красавица-балерина еврейка Франциска Розенберг из некогда богемной Варшавы, сама того не планируя, преподала всем живым абсолютно бесценный урок – бороться за себя до последней капли крови и не бояться стрелять в абсолютное зло. И даже если это сражение за жизнь очевидно заканчивается не в вашу пользу, всегда остается ещё один бой – за достойную смерть. Эту схватку юная еврейская женщина Франциска Розенберг (Манн), безусловно, точно выиграла.
По материалам открытых источников
Лев Рудский (WRN)