75-ЛЕТИЕ ПОБЕДЫ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
Из старых записных книжек
Можно сколько угодно спорить, говорить о том, что так не бывает, но в судьбах Эдуарда Болеславовича Нордмана и Ольги Александровны Федоренко всё именно так много десятилетий назад и произошло. Пройдя через тяжкие испытания Великой Отечественной войны, они под конец её случайно встретились, чтобы больше уже никогда не расставаться.
И каждый раз 9 мая – в День Победы над фашизмом, а также 22 июня – в день, когда началась Великая Отечественная война, к Нордманов всегда приходят близкие, друзья, однополчане. И, прежде всего, они поднимают бокал за бесстрашного санинструктора Оленьку Федоренко, которая, будучи 19 лет от роду и студенткой Вяземского учительского института, в 1941 году добровольно ушла на фронт. Немало советских солдат и офицеров спасла она, вытаскивая их на своих хрупких девичьих руках с поля боя.
Она принимала участие в кровопролитной боевой операции за Вязьму. 15-16 ноября 1941 года в бою за деревню Брыкино под ураганным огнём противника вынесла на себе 18 раненых красноармейцев. 12 декабря 1941 года во время боёв за село Михайловское под шквальным миномётным обстрелом бесстрашно бросилась спасать раненых, перевязав более 40 бойцов.
После освобождения Украины и Белоруссии Ольга Федоренко возглавила комсомольскую организацию в профтехучилище, восстанавливала разрушенный войной Донбасс. Была инструктором Пинского обкома комсомола, директором вечерней школы, работала в библиотеке имени Ленина в Минске, затем в Москве. Награждена орденом Отечественной войны II степени, медалью «За отвагу», «За оборону Москвы» и другими.
Немало пришлось испытать в жизни и Э.Б. Нордману. Родился он 25 февраля 1922 года в белорусском городе Речицы, на Днепре. По национальности – белорус. Отец – Болеслав Александрович (1884-1930 гг.) в мирное время работал мастером-строителем, потом был помощником машиниста на железной дороге. С 1914 года – на фронтах Первой мировой войны. В 1918 году вступил в Красную армию, воевал в Белоруссии. Был тяжело ранен. Родителей своих Эдуард не помнил: матери Елены Ивановны не стало, когда ему было три года, а отца – когда восемь лет (на фото слева: отец и мать Эдуарда, 1916 год). После смерти отца мальчика отдали в детский дом. Но вскоре оттуда его забрала Мавра Ивановна Лопатенко – труженица колхоза имени Ленина Тереховского района, в семье которой он и воспитывался. Детство, как и у многих его сверстников, было нелегкое, голодное. С раннего возраста он работал в колхозе. А с 15 лет начал самостоятельную жизнь: днём – учёба в техникуме, вечером, если повезёт, – на разгрузке вагонов.
В 1939 году Эдуард Нордман уже старший пионервожатый в школе, а с 1940-го – на комсомольской работе: инструктор, заведующий отделом райкома комсомола в Пинске и Телеханах.
Мне, как и всегда в моей многообразной журналистской практике, выпала редкая удача встречаться и разговаривать с этим интересным, неординарным человеком.
«Уже утром 22 июня 1941 года мы оказались на особом положении, – вспоминает Эдуард Болеславович. – В 4 часа утра началась героическая оборона Брестской крепости, а в 5 часов утра, в Пинске, что в 160 километрах от цитадели над Бугом, партийный работник Василий Захарович Корж, ставший выдающимся командиром партизанской войны, призвал коммунистов и комсомольцев записываться в партизанский отряд. Некоторые руководители Пинской области обвинили его чуть ли не в пораженчестве, ведь официально советское правительство утверждало, что Красная армия даст достойный отпор агрессору и погонит фашистов на Запад. Корж – опытный партизан, воевавший с белополяками ещё в 20-е годы, а в середине 30-х – в Испании, – не спорил, лишь говаривал: «Согласен, фронт будет за Бугом, на Висле, а я буду водить отряд в тыл врага под Варшаву. В ночь с 22 на 23 июня я получил винтовку выпуска 1896 года, 90 патронов и гранату».
Таким образом Нордман вместе с товарищами – Верой Хоружей, её мужем Сергеем Корниловым (он, к сожалению, погиб в одном из первых боёв), Иваном Чуклаем, Григорием Карасевым и другими, ушёл в один из первых партизанских отрядов в Белоруссии. Впоследствии В. Корж и В. Хоружая были удостоены звания Героя Советского Союза. Создание партизанского отряда в первые сутки войны, когда территория страны ещё не была оккупирована, является уникальным случаем. Правда, партизанским он стал официально называться только 26 июня.
Боевое крещение 19-летний Эдуард Нордман получил 28 июня 1941 года на дороге Пинск – Логишин. Это был первый партизанский бой в истории Великой Отечественной. Этот факт официальные (партийные) источники долгое время не хотели признавать, настаивая на том, что партизанские отряды появились лишь в середине июля 1941-го в соответствии с вышестоящим решением компартии. Но народное сопротивление не всегда жило согласно постановлениям. Тут стоит больше доверять реальным свидетелям, среди которых, безусловно, был и Эдуард Нордман, который вот как рассказывает о том бое: «На шестой день, когда фашисты уже заняли Минск, наш отряд Василия Коржа, состоящий из 60 партизан, устроил засаду на тракте Пинск – Логишин и подбил первый немецкий танк. Мы вытащили из танка немца, который стал недоуменно протестовать: как это, гражданские люди берут его, покорителя Европы, в плен. Это не по правилам… Как будто могут существовать правила, как человек должен уничтожать другого человека».
4 июля на окраине Пинска у села Галево партизаны устроили ещё одну засаду. Более двух десятков захватчиков нашли здесь свой бесславный конец. Это были первые партизанские выстрелы в Великую Отечественную войну. Кто-то может сказать, что на фоне огромной битвы, разворачивающейся от Баренцева моря до Чёрного, это – незначительные победы. Однако увидеть в самом начале войны спины удиравших фашистов, не испытывавших доселе горечи поражений, все-таки многое значило! Вскоре немцы поняли, что на их пути встают не только регулярные армейские части, но и весь народ…
По свидетельствам самих офицеров Вермахта, белорусские партизаны с первого же дня войны показали себя мощной силой, оказывающей сильное влияние на деморализацию немецких солдат. По официальным данным, к 1944 году с гитлеровскими войсками сражались 1,4 миллиона советских партизан.
Вспоминает Э.Б. Нордман: «Чего греха таить, осенью 1941 года, когда пали Харьков, Ростов, другие города, не все партизаны были настроены продолжать борьбу, кое-кто дрогнул. Кое-кто потянулся на восток, за линию фронта, другие ушли в подполье, решили просто переждать зиму. Они рассуждали так: по первому снегу немцы могут их выследить и перебить как зайцев. Но Корж был уверен, что в лес фашисты вряд ли сунутся. Поэтому он предложил пересесть на сани, мол, пусть немцы попробуют угнаться за нами, – ничего у них не получится. К зиме 1941-1942 года основной костяк нашего отряда сохранился, а численность его выросла до 200 человек. В феврале-марте 1942 года мы провели первый крупный партизанский рейд по районам Минской, Пинской и Полесской областей. Прошли по тылам врага сотни километров, уничтожая по пути живую силу и технику Многие районы, по которым пролёг маршрут нашего рейда, были очищены от оккупантов и полицаев. И это было за тысячу километров от линии фронта!».
Значение того рейда трудно переоценить. Он предопределил появление прочной и обширной партизанской зоны. 1119 дней и ночей в тылу врага воевал Эдуард Нордман сначала рядовым, командиром отделения разведки, помощником комиссара отряда, а затем партизанской бригады, которой командовал старший сержант Красной армии Михаил Герасимов, волею судеб оказавшийся в окружении и с честью вырвавшийся из него. Партизаны бригады осуществили десятки дерзких операций, о которых ходили легенды, пустили под откос бронепоезд и девять воинских эшелонов противника.
Сколько раз Эдуард Нордман попадал в труднейшие, казалось бы, безвыходные ситуации. И каждый раз у него хватало выдержки, самообладания и мужества, чтобы выйти из этих, порой безнадёжных положений победителем. Например, небольшой эпизод. Глубокий тыл врага. Эдуард на какие-то 6-7 минут вынужденно отстал на марше от отряда. А партизан и след простыл. Растворились в густом лесу. Рванул по лесной тропинке вправо и наткнулся на крупный немецкий гарнизон в Старобине. Повернул налево и через пять километров вышел к деревне Поварчицы, куда вечером должен прийти его отряд за продовольствием. Полицаев там оказалось около двадцати человек. А Эдуард – один, но он не растерялся – смело разоружил пятерых и под покровом темноты покинул деревню. Фашистские приспешники в страхе притаились, ожидая прихода крупного десанта. Нордман передал им якобы приказ командования подготовить продукты на 800 человек.
Партизанский отряд Коржа пришел в Поварчицы на рассвете и разгромил полицаев. Эдуард несколько суток пробирался на свою лесную базу, минуя вражеские посты и засады. Молва бежала впереди него. Легенду творил народ: мол, появилось мощное соединение Красной армии. Кто-то видел пушки и много пулемётов. Идут сотни партизан, а впереди один небольшого роста… В Поварчицах, говорят, ездил верхом на начальнике полиции и хлестал его плёткой. Слухи один невероятнее другого. Молве людской не прикажешь. Но тем не менее, смелость и находчивость ни раз спасали жизнь партизану.
Одной из самых дерзких операций 1941 года, проведённых отрядом Коржа, стал разгром полицейских формирований в деревнях Червоное Озеро, Осово и Забродье. Э. Нордмана переодели в форму немецкого офицера, два десятка партизан – как бы «шуцманы» – полицаи, а командир Василий Корж в роли переводчика у «немецкого коменданта». На рассвете без единого выстрела разоружили полицейских в Забродье, а затем в Червоном озере. Полицейские деревни Осово, услышав выстрелы, поспешили на помощь соседям. Они быстро приближались к колхозному двору, где собралось крестьяне, партизаны и пленные прислужники гитлеровцев. Быть бы беде, но Нордман молниеносно рванул навстречу полицаям и так грозно заорал на ломаном немецко-русском, что те подчинились, сложили оружие, как того требовал «пан комендант». Один против вооруженной банды – это незабываемые минуты, в которых молодой партизан проявил завидное мужество и смелость.
Эдуард Болеславович помнит всех своих соратников по партизанским нелегким будням. Среди них – его коллега по комсомольской работе Шая Иосифович Беркович (14 марта 1918 – 31 декабря 1942 г.) – один из организаторов и руководителей комсомольско-молодёжного подполья и партизанского движения на территории Пинской области. В 1938 году после окончания Ленинградского техникума железнодорожного транспорта он работал инженером центрального материального склада Управления Белорусской железной дороги в Гомеле. В 1939-м партия посылает кандидата в члены ВКП(б) Берковича на комсомольскую работу в Западную Белоруссию. В Пинске он начинает работать секретарём, а с сентября 1940-го – первым секретарём Пинского горкома комсомола. Когда началась война, – ушёл в партизанский отряд В.З. Коржа. С июля 1941 года – секретарь Пинских подпольных обкома и горкома. Под новый год вместе с товарищами, возвращаясь с собрания подпольщиков, попадает во вражескую засаду. Погибает в неравном бою. Похоронен в деревне Молотковичи Пинского района в братской могиле советских воинов и партизан. Посмертно награждён орденом Отечественной войны II степени. Именем Ш.И. Берковича названа улица в Пинске.
А Эдуард Нордман с июля 1941 по июль 1944-го – секретарь и член Пинского подпольного обкома комсомола. Осенью 1942 года, когда к партизанам в тыл врага прибыл секретарь ЦК ЛКСМБ К.Т. Мазуров, а затем М.В. Зимянин, за Э. Нордманом закрепили восточную часть Пинской области: Ленинский, Лунинецкий, Ганцевичский, Старобинский и Житковичский районы. В 1943 году его отозвали из отряда и направили на запад области. Надо было начинать на пустом месте: искать людей, учить их, организовывать. «Комсомольский комиссар», как его тогда называли, постоянно рискуя жизнью, обошёл пешком десятки деревень, подбирая надёжных людей. За короткое время были созданы подпольные райкомы комсомола в Ивановском, Дрогичинском, Пинском, Жабчицком, Телеханском и Логишинском районах.
Говорит Э.Б. Нордман: «Мне приходилось организовывать явки, подготавливать и самому участвовать в выполнении разведывательных заданий, распространении листовок. И всё это, – не считаясь с опасностью, подстерегающей на каждом шагу. У меня была одна привилегия – первым подниматься в атаку».
Одновременно с руководством подпольем, Эдуард становится помощником комиссара по комсомолу партизанской бригады имени Молотова, в которую входило десять отрядов, около трёх тысяч бойцов. Бригада была одной из самых крупных и боевых в соединении. На её счету – разгром гитлеровских и полицейских гарнизонов в райцентрах Ленино, Камень-Каширске, Любешове, на железнодорожной станции Синкевичи, десятки успешных боевых операций и пущенных под откос воинских эшелонов. В феврале-марте 1944-го бригада 42 дня сражалась на Днепро-Бугском канале, не давая немцам угнать на Запад речной флот, состоящий из 167 судов. После того, как в конце марта 1944 года бригада вошла в состав Красной армии и пошла бить фашистскую нечисть дальше, Э. Нордман с группой разведчиков из 70 человек остался в тылу врага – фронту ежедневно нужны были оперативные разведданные.
Вспоминает Э.Б. Нордман: «Я помню многие боевые операции. На памятней всего, конечно же, первый и последний бой. Последний бой был в июле 1944-го. С группой партизан мне поручили перерезать путь отступающим частям противника на дороге Пинск – Поречье – Мотоль – Брест. Задачу мы выполнили: взяли в плен около 300 немцев, две артбатареи, обоз с боеприпасами, не дали сжечь большие сёла Поречье, Тобулки, Молодово, Мотоль».
После освобождения Белоруссии Эдуард Нордман продолжил свою насыщенную комсомольскую жизнь (замечу, теперь уже вместе со своей женой Ольгой Федоренко): он – первый секретарь Пинского горкома комсомола, с октября 1944 года – помощник первого секретаря Пинского горкома КП(б) Белоруссии, с октября 1946-го – слушатель Республиканской партийной школы при ЦК КП(б) Белоруссии, после её окончания в октябре 1948-го – помощник первого секретаря и заведующий орготделом Пинского обкома, с 1950 года – первый секретарь Телеханского райкома КП Белоруссии. В те годы приходилось работать по 14-16 часов в сутки. Район первым в области начал осушение болот, освоил торфяники, на которых стали получать хорошие урожаи. В 1953-1954 гг. район и 8 колхозов из 15 удостоились наград Всесоюзной сельскохозяйственной выставки.
В сентябре 1955 года Нордмана направляют в Москву на учёбу в Высшую партийную школу при ЦК КПСС. А через три года – осенью 1958-го – неожиданный поворот судьбы. Ему предлагают возглавить управление КГБ Белоруссии. Нордман отказывается, не соглашается, ссылаясь на отсутствие опыта. Но в те годы коммунист не мог отказаться, если партия сказала: «Надо! Надо укреплять законность в органах госбезопасности, а опыт – дело наживное». Не так давно прошёл знаменательный, антисталинский ХХ съезд партии, и очень нужны были свежие силы, люди, не запятнанные неблаговидными поступками. И Э.Б. Нордман стал заниматься делами (а их были тысячи!) по реабилитации невинно осужденных. За каждым делом – искалеченная судьба человека. Познавал причины, приведшие к трагедии тридцатых годов. Особой заботой была профилактика правонарушений. Скольких людей удалось уберечь от тюрьмы. И тут, также, как и в партизанском отряде, требовалось и мудрость, и мужество.
Вот таким образом и сложилась судьба бывшего партизана Эдуарда Нордмана, что государственная безопасность стала делом его жизни.
Говорит Э.Б. Нордман: «В 1965 году меня переводят в Москву, в центральный аппарат КГБ СССР. Побывал во многих регионах страны: на Дальнем Востоке и в Средней Азии, в Дагестане и Нагорном Карабахе. У одних учился, другим уже сам помогал. В те годы по стране зарождалось модное поветрие – иметь так называемые персональные лицевые счета, по которым определяли, что конкретно ты сделал. В 1967 году заместитель председателя КГБ Георгий Цинёв с группой генералов предложили это новшество внедрить в КГБ. Только что назначенный председателем КГБ Юрий Владимирович ндропов вынес этот вопрос на заседание коллегии комитета.
Рабочую группу поручили возглавить мне. Я выступил с резкой критикой этого веяния, указывая на пагубность данной затеи. Внимательно выслушав все «за» и «против», Андропов, как говорится, закрыл тему. И тем самым спас общество от возможного повторения трагедии тридцатых годов. Раздосадованные инициаторы «идеи» не простили мне такой дерзости – убрали из центра, отправив в почётную ссылку на Северный Кавказ – начальником Ставропольского краевого управления КГБ. Как вы знаете, этот край с особым психологическим климатом. Там издавна жили казаки. Бытовало мнение, если казаки увидят в «иногороднем» червоточину, – не примут в свою семью. Меня приняли. Мне довелось поработать и с будущим первым президентом СССР Михаилом Сергеевичем Горбачевым».
Ставропольский край – это всесоюзная здравница, санатории и дома отдыха городов Кавказских минеральных вод. Сюда приезжали отдохнуть, набраться сил и… развлечься не только простые советские люди, но и члены Политбюро ЦК КПСС, партийные руководители разного уровня Советского Союза и стран соцлагеря. Поэтому на органы госбезопасности ложилась большая ответственность не допустить что-либо из ряда вон выходящее. Полковник Э.Б. Нордман неоднократно встречался и беседовал с Юрием Андроповым, Михаилом Горбачевым, Петром Машеровым, Гейдаром Алиевым, Алексеем Косыгиным, Яношем Кадаром, Раулем Кастро и многими другими.
«В октябре 1974 года, – продолжает свои воспоминания Эдуард Болеславович, – по рекомендации Ю.В. Андропова я был направлен председателем Комитета госбезопасности Узбекской ССР.
Узбекистан – сложная республика, состоящая из 12 областей и населенная представителями более ста национальностей. А всего там проживало 24 миллиона человек. О том, что «Восток – дело тонкое», я узнал на своём собственном опыте. Это не только крылатая фраза. Это – сложности межнационального, этнического мира. Разные религиозные конфессии. Требовался тонкий, терпеливый подход к решению назревавших проблем. Только выдержка, терпение, доброе отношение к людям помогали удерживать ситуацию в рамках закона. В Узбекистане на поселении жили такие незаконно репрессированные народы, как крымские татары, немцы, корейцы, уйгуры, греки, турки-месхетинцы. Надо было решать проблемы этих народов. Удалось наладить нормальные деловые отношения с руководством областей и республики. Тогда хватало ума ни разу не прибегнуть к силе оружия».
В те годы бытовало мнение, что КГБ в республике контролирует все партийные организации, включая и первого секретаря.
«Однако это не так, – возражает Нордман. – При Хрущёве, после расстрела Берии, Комитету госбезопасности строго было предписано полностью подчиняться партийным органам, даже собирать информацию в отношении их руководящего состава не только в центре, но и на местах – запретили. В случае выявления таких попыток можно было лишиться должности и быть уволенным из рядов КГБ. Только с санкции Политбюро ЦК КПСС началась борьба с коррупцией в её рядах, тогда же были привлечены органы, но под контролем партии.
Ю.В. Андропов начал чистку с Узбекистана, хотя на самом деле коррупция там была не выше, чем в любой другой республике Советского Союза. И те же хищения в промышленности или приписки в хлопковом хозяйстве, которые опять же существовали во всех хлопкосеющих республиках, но я думаю здесь сыграли и личные мотивы, всё же Шараф Рашидов дважды унизил Андропова. Ещё в 1967 году, когда Юрий Владимирович пообещал крымским татарам создать условия для оповещения живущих в Узбекистане крымских татар об их приёме в ЦК КПСС, а Рашидов отказал, вызвав недоверие к обещаниям руководства и лично его. А чуть позже убрал меня из Узбекистана.
И хотя я уже покинул Узбекистан, но за дальнейшим развитием ситуации с крымскими татарами я продолжал следить. Ибо тогда в СССР одной из острых проблем, основанной на несправедливости, было положение крымских татар. Лишение права возвращаться на родину, ущемление гражданских прав по национальному признаку, – всё это было одним из сильнейших рычагов антисоветской пропаганды, служившей развалу великой страны на проблемах межнациональной розни».
Тогда Аналитический отдел КГБ, готовя справки о состоянии межнациональных трений, обращал особое внимание на крымскотатарский вопрос и его отражение не только в зарубежных СМИ и радиостанциях, направляющих своё вещание на СССР, но и на то, как воспринимаются проблемы внутри государства, порождающих не только сочувственное отношение к проблеме крымских татар. В Татарстане воспринимали крымских татар как родственный народ. Интеллигенция в мусульманских республиках Кавказа следила за отношением партии к данному вопросу, возникали сепаратистские настроения, пока ещё не оформленные в движения или партии, но тем не менее, вызывающие опасения у руководства КГБ.
Некоторые «русские» коммунисты выдвигали требования вернуть Крым в состав РСФСР, ставили вопрос признания за крымскими татарами национального статуса и развития их национальной культуры, вплоть до создания Крымской АССР. Но, согласитесь, две татарские республики на территории одного субъекта Советского Союза – «многовато будет».
Исходя из коммунистической идеологии и программных документов парии, уверенные в том, что необходимо восстановить справедливость, руководство КГБ СССР рискнуло осуществить нелегальную операцию против решения бывшего руководства партии во главе с Л.И. Брежневым о создании в Узбекистане автономного округа для крымских татар. Для недопущения (точнее, срыва) этой операции в начале апреля 1983 года в Узбекистан Комитет госбезопасности командировал Ю.В. Андропова, были также привлечены сами крымские татары, представители парторганов и интеллигенции. Наконец-таки были изданы указы о реабилитации и отмене всех антиконституционных актов, принятых когда-то в отношении крымскотатарского народа.
«В этих мероприятиях, – говорит Э.Б. Нордман, – я принимал активное участие. Юрий Владимирович встречался со мной в Ташкенте и в Москве. В первой же своей программной речи он озвучил необходимость совершенствовать национальные отношения. И только тогда орготдел ЦК партии вплотную стал изучать проблему и тогда же усилилось давление со стороны Украины. За долгие годы я не раз убеждался в том, что очень многое зависит от среднего звена, от так называемого аппарата – и в центре, и в республиках. Чиновники разного ранга саботировали любое, неугодное им решение и зачастую «протаскивали» прямо противоположное. Жаль, что слишком мало времени было отпущено судьбой Юрию Владимировичу, ведь, когда он приступил к работе, уже был болен, завалы в экономике, во внутренней и внешней политике были огромны. За что взяться в первую очередь? Он работал на износ, здоровье не выдержало, но наработки, конечно, остались, правда, при Черненко были заморожены. А Горбачёв вначале решил было продолжить курс Андропова, но не удержался, сполз, не хватило характера.
Многое мне до сих пор не понятно, особенно тактика и действия Горбачёва и его окружения. Ну, а действиями диссидентов и крымских татар управляли западные спецслужбы и, в первую очередь, – ЦРУ. Они много долларов вложили в новоявленных лидеров, открыто сотрудничающих с зарубежными агентами, они бросили работу и безбедно живут на подачках ЦРУ. Молодёжь, раздираемую революционным духом, тянет на баррикады…
Понимаете, ни одно государство, ни одно правительство не должно, не имеет права, если хочет сохраниться, поддаваться давлению толпы».
Итак, в 1978 году генерала Э.Б. Нордмана неожиданно освободили от должности председателя КГБ Узбекистана. Чем это было вызвано? Эдуард Болеславович грустно улыбается: «Как чем? Тонкостями Востока. Тогдашний первый секретарь ЦК Компартии республики Шараф Рашидов попросил генсека Леонида Брежнева перевести меня куда-нибудь подальше из Узбекистана. Это было обусловлено тем, что я первым доложил о злоупотреблениях, о коррупции, которая начала там расцветать буйным цветом. Поэтому и начались тонкие хитросплетения, интриги. Тяжко было на душе, но я не сломался. Ушёл с чистой совестью. Главная причина освобождения – в принципиальности, нежелании угодничать и прогибать спину».
Даже Ю.В. Андропов не смог защитить своего ставленника.
Чуть позже о Э.Б. Нордмане напишут: «Не кланялся пулям в войну, не прогибался после войны, никому не кланяется и сегодня». А в еженедельнике «Ветеран» были опубликованы такие слова: «Эдуард Болеславович – человек неподкупный, прямой, с открытым сердцем для людей. Его освобождали, лишали высоких постов, но он не отрекался от правды, выстраданной точки зрения, позиции. За правое дело, чтоб по закону и совести все жили, он ведёт борьбу всю жизнь».
В Москве Нордман получил новое назначение: старший офицер связи при окружном УМГБ ГДР в Эрфурте. В 1983 году был утверждён в должности заместителя председателя Государственного комитета СССР по иностранному туризму. Являясь членом Исполнительного совета Всемирной туристической организации, он участвовал во всех крупнейших конгрессах и ассамблеях. С какой-то невероятной щедростью он помогал всем – партизанам и землякам, старым и новым знакомым, торопился творить добро, пуская в расход единственный капитал, который накопил за всю жизнь, – связи, деловые и дружеские.
Э.Б. Нордман показывает книгу «Солдаты ХХ века», в которой опубликована статья и о нём. Рядом – его жена О.А. Федоренко.
В 1992 году, после развала Советского Союза, генерал-майор Э.Б. Нордман вышел на пенсию. Но сидеть дома без дела не стал. Он встречается со школьниками, студентами, ведь ему есть, о чем рассказать им. Работает в ветеранском движении, избирается членом Всероссийского комитета ветеранов войны и труда. Он – почётный председатель Пинского городского совета ветеранов.
Э.Б. Нордман – автор многих публикаций в газетах и журналах, посвящённых истории партизанского движения в Белоруссии, а также книг: «Никогда не забудем!» (1961 г.), «1119 дней в тылу врага» (1986 г.). Мемуары «Штрихи к портретам. Генерал КГБ рассказывает…» (2002 г.) (эту книгу с приятной надписью Эдуард Болеславович подарил мне в 2003 году) выдержала издания в Минске, Минводах и Ростове-на Дону. Книга «Не стреляйте в партизан» – последнего участника первого партизанского боя в Великой Отечественной войне вышла, когда Эдуарда Болеславовича Нордмана уже не стало. Про него кто-то точно заметил: «Он был Робин Гудом своего поколения: боролся с ложными героями и возвращал истинным героям их заслуги».
Он был убежден, что огонь на поражение памяти требует ответа. Он до конца боролся с теми, кто стремился переписать историю под свои интересы, тех, кому это было выгодно обелить нацистов, полицаев и прочую мразь. Нордман книгу не только прожил, он много раз передумал, когда, как генерал КГБ, получил доступ к многим секретным архивам. У него было особое право написать, кто и кем был на той войне, кто и когда её начал, кто был патриотом, а кто – приспешником, что сделали реально партизаны для победы и почему их опыт надо сегодня знать. Он никогда не утверждал, что войну выиграли партизаны, но уникальный фронт народных мстителей (миллион четыреста советских партизан, 800 тысяч югославских, 500 тысяч – во Франции, 486 тысяч – в Италии) коренным образом повлиял на результаты Второй мировой войны.
В своей книге «Не стреляйте в партизан» Нордман пишет: «Я не собираюсь утверждать, что Великую Отечественную войну выиграли партизаны. Я хочу сказать о другом. О том, что эти люди не ждали повесток из военкомата, что их никто не обеспечивал оружием, боеприпасами, обмундированием. Особенно на первом этапе войны. Их, чаще всего, никто не учил воевать – освоили эту науку сами. За ними не следовали полевые кухни и полевые госпитали. Никакой почтальон не сходил с ума, «разыскивая нас», чтобы принести весточку от родных, потому что у нас не было номеров полевой почты и самой почты. Только сам партизан знал, где в данный момент он находится. Впрочем, не всегда знал. Разное случалось. Партизан не надо было агитировать, напоминать им о долге, уставе, ответственности перед законом. Они сами агитировали себя и других, сами делали свой выбор. Нередко не только за себя, но и за своих близких, которых тоже подвергали смертельной опасности, уходя с оружием в лес, проводя диверсии, разведку, действуя в подполье. Тем тяжелее и страшнее тот выбор становился. И тем кощунственнее не понимать этого, целясь в тех людей из нынешних дней».
Генерал Э.Б. Нордман до последнего удара сердца защищал правду солдата. Заслуженный ветеран, он ходил по многочисленным инстанциям с подписным листом, чтобы на месте первого в истории Великой Отечественной войны партизанского боя установить памятный знак. И мемориал сегодня стоит, благодаря мужеству и настойчивости, которое уже в мирное время проявил солдат Великой Отечественной Эдуард Нордман.
Ратный и трудовой путь генерал-майора Эдуарда Болеславовича Нордмана отмечен двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны первой степени, орденом Октябрьской революции, Золотым крестом ордена Польши «Виртути милитари», более чем двадцатью медалями. Э.Б. Нордман – почётный сотрудник госбезопасности, почётный гражданин города Пинска. Фронтовик любит читать историческую литературу, мемуары, романы Толстого, Шолохова, Симонова. Увлекается рыбалкой, охотой.
У Эдуарда Болеславовича и Ольги Александровны – две дочери Светлана (1945 года рождения), по профессии биолог и Галина (1948 года рождения), кардиолог; четверо внуков, двое правнуков. Два внука – врачи-хирурги, оба имеют степень кандидата медицинских наук.
В одной из публикаций я прочитал такие проникновенные, запоминающиеся слова: «Э.Б. Нордман – самый заслуженный белорус в Москве и самый авторитетный москвич в Беларуси. Человек потрясающей судьбы и обнажённой совести. Вечный часовой долга. Он знал, как должно быть. Он жил, как должно быть. Человек, который прошел войну от первого до последнего звонка, выбравший своей профессией службу государственной безопасности. Боевой у него была не только юность, а практически вся жизнь, которая свела его с уникальными людьми XX века. Нордман – это не просто Нордман. Это – совесть целого поколения».
Москва, 2003 год
Эдуард Болеславович Нордман, к сожалению, скончался 13 марта 2006 года, в Москве.
В статье использованы фотоматериалы из книг и архива Э.Б. Нордмана, советских и российских журналистов, автора
Лев Рудский (WRN)