В РЕДАКЦИЮ НЕ ВЕРНУЛСЯ…

Сегодня 17 февраля 2019 года исполняется 85 лет со дня рождения высокопрофессионального, как говорится, от Бога, фотожурналиста и прекрасного человека москвича Феликса Иосифовича Соловьёва. Ему было бы 85! Но его безжалостно убили на девятый день после того, как он отметил свой 62-й день рождения – 26 февраля 1996 года.

Известная в ту пору газета «Коммерсантъ» (№ 32, от 28 февраля 1996 года, стр. 14) в статье «Убийства в Москве» писала: «За последние двое суток в Москве было совершено три заказных убийства. В понедельник днём на Верхней Радищевской улице застрелили учредителя ТОО «Детский клуб «Арлекино» Виктора Борисова и его водителя Виктора Мелякова (об этом преступлении Ъ сообщал вчера). В тот же день, около 9 часов вечера у дома № 4 по Большому Козихинскому переулку был убит известный советский/российский фотохудожник, член редакционной коллегии журнала «Аэрофлот» и автор фотовыставки «Москва. Светская хроника» Феликс Соловьёв. А утром во вторник на Коптевской улице смертельно ранили бывшего начальника отдела НПО «Кросна», предпринимателя Сергея Лопухова. Ни в одном из этих случаев убийц задержать не удалось».

Подчёркиваю, что эти убийства не раскрыты и до сих пор, спустя 23 года! Так же, как не раскрыты убийства моих друзей журналистов Рамзана Хаджиева, Юрия Александрова, Льва Медведева, Сергея Жабина.

По словам сотрудников милиции, это преступление было исполнено профессионально. В понедельник вечером Соловьёв должен был отправиться на пресс-конференцию, посвящённую концертам Стинга в Москве (Россия). По неизвестной до сих пор причине он задержался в своей фотостудии в Большом Козихинском переулке. Позвонил сотрудникам редакции журнала «Аэрофлот» и сказал, что опаздывает на пресс-конференцию примерно на полчаса, пообещал перезвонить утром и сообщить, успеет ли сделать фотографии. Когда Феликс Соловьёв вышел из подъезда и направился к своему старенькому «Мерседесу», к нему подошли два молодых мужчины и в упор расстреляли его из пистолетов ПМ с глушителями.

Жильцы дома, которых привлёк подозрительный шум на улице, вызвали милицию. Когда оперативники подъехали, журналист был уже мёртв. Опросив местных жителей, сыщики узнали, что убийцы уехали с места происшествия на автомашине ВАЗ-2107 белого цвета. Её тут же объявили в розыск, но искать «семерку» долго не пришлось: преступники сожгли её в соседнем дворе. С места происшествия были изъяты брошенные убийцами пистолеты и несколько стреляных гильз. И – всё…

Александр Антошин
Памяти моего друга фотожурналиста Феликса Соловьёва,
расстрелянного киллерами 26 февраля 1996 года
Путь журналиста в России недолог,
Всегда под прицелом его висок.
Заказчик укажет и киллер – подонок,
Исполнит заказ и нажмёт на курок.
Кому помешал добрый свет твоих глаз,
Улыбка твоя, голос с лёгким субтоном?
И нет уже, друг мой, тебя среди нас,
И грудь разрывается яростным стоном.
И душат вопросы: «За что? Почему?
Когда же закончится весь этот бред?».
Как стыдно и больно за нашу страну,
Как страшно подумать, что Феликса нет.

В те годы я уже давно был знаком с Феликсом. Как и с многими другими журналистами. Мы встречались с ним на разных мероприятиях, обменивались рукопожатиями, перекидывались парой-тройкой фраз и разбегались по своим делам. Я испытывал к нему чувство уважения, он был ровным, спокойным, никогда не демонстрировал своё превосходство ни в чём. Ему завидовали неудачники, да он с ними и не общался.

Профессионально фотографией Феликс Соловьёв начал заниматься с 1959 года (25 лет от роду), сотрудничал со многими советскими, российскими и зарубежными изданиями. В 1987-м в рамках международной программы журналистского сообщества был осуществлен масштабный фотопроект «A Day in the Life of the Soviet Union». Среди 100 фотографов со всего мира участником этого проекта стал Феликс Соловьев и его работы были представлены в этом уникальном издании проекта.

Феликс Соловьёв – был одним из первых советских фотожурналистов, посвятивших значительную часть своего творчества джазу. Среди его друзей и знакомых было много джазовых музыкантов, звёзд мировой величины. В творческом багаже Ф. Соловьева – фотосессии выступлений Дюка Эллингтона, Тэда Джонса, Дейва Брубека, Рея Чарлза, Чика Кореа, Би Би Кинга, Игоря Бриля, Алексея Козлова, Алексея Кузнецова, Давида Голощёкина, Игоря Бутмана и других знаменитых музыкантов. Его всегда можно было увидеть с фотоаппаратом на редких в те времена гастрольных концертах мировых звёзд джаза в Советском Союзе.

Феликс Соловьёв много и плотно работал с оркестром Дюка Эллингтона во время его гастролей в СССР. Это позволило ему создать большой цикл фотографий оркестра и маэстро Дюка в турне по городам, во время посещения Большого театра, Эрмитажа. Соловьёв создал свою «Эллингтониану», в которой раскрывается многогранный гений, творческая страсть и темперамент Дюка Эллингтона и его коллег – музыкантов. На многих фотографиях этих замечательных фотосессий стоят автографы Дюка Эллингтона, Пола Гонсалвеса, Харри Карни.

Вспоминает известный джазовый критик Алексей Баташев: «Одна из лучших фотографий Дюка была сделана Феликсом Соловьёвым во время московских гастролей этого выдающегося оркестра. Солировали два тенориста – Пол Гонзалвес и Харолд Эшби. Свинг стоял такой, что было жарко. Дюк, пританцовывая своими вибрирующими, одетыми в чуть более короткие, чем надо, тонкие брючки, подошёл к рампе, где наперебой дули оба тенориста, встал между ними и принялся накачивать ритмом и драйвом увлечённую аудиторию.

Это надо было видеть. И фотография, принесённая Дюку в гостиницу на следующее утро, аккумулировала этот драйв в себе, она зажгла ещё не до конца проснувшегося Дюка; Феликс, которого уже знал весь оркестр по причине его необыкновенного обаяния и восхитительного умения просто, коротко и глубоко общаться, бережно обнял Дюка, а тот вдруг неожиданно попросил снимок на память. А то Феликс не мечтал начать день именно с этого подарка Великому Маэстро! Не уверен, успел ли он поставить на обороте фото свой фирменный именной штамп с именем и телефоном-адресом. Фотография уехала в чемодане Дюка Эллингтона, попала в его мемуары «Music Is My Mistress», увы, без указания автора; наряду с другими фотографиями Феликса, потом перешла к Мерсеру, и уже сын давал разным издателям эту потрясающую картинку, как часть семейного архива».

Снимал Феликс Соловьёв и на фестивалях, концертах и джемах набирающих силу российских музыкантов. Его фотографиями можно было бы проиллюстрировать историю становления джаза в Москве в период шестидесятых-девяностых годов ХХ века.

Мы знали, что ещё с 70-х годов Феликс Соловьёв сотрудничал с журналами Stern и Spiegel. В последнее время по контракту работал в издаваемом в Гамбурге красочном журнале «Аэрофлот» (издатель Михаэль Иордан), который распространяется среди пассажиров самолётов. В нём он вёл рубрику «Калейдоскоп», в материалах которой (вместе со своими фотографиями) рассказывал о новостях светской, культурной и политической жизни Москвы. Кроме того, Ф. Соловьёв являлся членом редколлегии журнала и по контракту работал на несколько других зарубежных изданий, в том числе Die Welt и Bild.

Давид Голощёкин   Фото Феликса Соловьёва

Я уже говорил, что Феликса можно было часто встретить на всевозможных светских раутах. Он не пропускал ни одной андерграундной тусовки и нередко бывал на правительственных приёмах. За глаза его называли «светским львом». Работал Феликс Соловьёв и по индивидуальным заказам крупных бизнесменов и правительственных чиновников, со многими из которых был на короткой ноге. Героями его фоторепортажей были Майя Плесецкая, Константин Бесков, Игорь Моисеев, Борис Ельцин. Все были единодушны во мнении: «Снимки Соловьёва – высочайшего класса, он подлинный фотомастер».

Феликс Соловьёв и будущий президент России Б.Н. Ельцин

Кстати, примерно в это же время я тоже встречался с Б.Н. Ельциным в посольстве Австрии в Москве (вскоре я по приглашению австрийской стороны объездил зимние курорты Австрии и сделал, как потом говорили заказчики, приличные репортажи). И мой друг фотожурналист Лев Медведев сделал фотографию, на которой я и Ельцин запечатлены поднимающими бокалы с белым вином. Это фото (как и сотни других) в связи с постоянными нашими переездами где-то затерялось. Впрочем, не о чем жалеть…

Феликс Соловьёв и актёр (агент 007) Шон Коннери на открытии первого в Москве гольф-клуба

В это же время состоялась встреча основателя первого гольф-клуба в Москве шведского хоккеиста Свена Тумбы-Йоханссона с ответственным секретарём всесоюзного журнала «Советская торговля» Львом Рудским (в очках, с усами) и редактора отдела Бюллетеня иностранной коммерческой информации – БИКИ – Александром Майоровым.  Фотографировал нас Лев Медведев.

Говорят, что когда-то Феликс делал фоторепортаж и о российской мафии. Всё может быть. В последнее время фотохудожник готовился к своей первой персональной выставке, которая называлась «Москва. Светская хроника». Незадолго до гибели мастера организаторы выставки должны были посетить мастерскую Соловьёва и вместе с ним отобрать материалы для вернисажа.

Убийство фотохудожника явилось полной неожиданностью для его друзей, всех нас, кто пусть нечастно, но время от времени встречался с ним на всевозможных пресс-конференциях, выставках. Насколько мне известно, Феликс не был ничем озабочен, кроме своей работы, никаким бизнесом он не занимался, ни разу не высказывал каких-либо опасений за свою жизнь.

Игорь Бутман  Фото Феликса Соловьёва

Милиция отрабатывала несколько версий происшедшего. По одной из них, убийство могло быть связано с явно необоснованными претензиями некой коммерческой структуры получить в свое распоряжение студию фотохудожника, находящуюся в престижном доме в центре Москвы. Как заметил один из знакомых Соловьёва, среди многочисленных офисов, расположенных в этом доме, его студия была явно «инородным телом». Говорят, что на студию претендовали и бандиты какой-то кавказской ОПГ. Оперативники также не исключают, что Соловьёва перепутали с кем-нибудь из жильцов и застрелили по ошибке. Отрабатывалась и версия о том, что преступники, убившие фотохудожника, намеревались отобрать у него какие-то компрометирующие заказчика убийства фотоматериалы. Однако, как известно, ещё раз повторю, Феликс Соловьёв не только не занимался шантажом, но и вообще по своему характеру не мог сделать никому ничего плохого.

Сказать что Феликс был фотографом, даже блистательным фотографом, даже фотографом до мозга костей, – значит сказать очень мало. Он был одной из самых ярких личностей Москвы времён застоя, первых лет перестройки, демократических (но бездарных) реформ, да и просто всех лет его жизни, сколько ему отмерило Провидение.

Эдди Гомес  Фото Феликса Соловьёва

Он знал всех и его знали все, хоть он нигде не работал постоянно, не имел за собой волосатой лапы, не мелькал в «ящике», в средствах массовой информации. Даже фотографии его, беспощадно и талантливо отражающие время, самые потаённые его уголки, были менее известны, чем он сам. Он знал такие подробности «мелочей жизни» сильных и заметных, грозных и теневых персон мира сего, что если бы он написал обо всём этом книгу, ей не было бы равных среди литературы 90-х годов, которые наперебой издавали западные журналисты данной эпохи. По сути, Феликс сам был идеальным типом западного журналиста, только постоянно живущего в своей родной стране по советскому паспорту.

У него был идеальный вкус, был свой стиль. Слегка вьющиеся волосы были коротко и аккуратно подстрижены (загадочным образом он стриг себя сам, не посещая парикмахерских), на середину высокого лба спадала кокетливо завернутая небольшая тонкая прядка. Чисто выбритое красивое лицо, дорогой парфюм, очки модели «Уиллис Коновер», слегка сжатые ноздри, сомкнутые губы и квадратный подбородок придавали лицу выражение слегка ироничного интереса ко всему, что его окружает. Твидовый в ёлочку или тонкий шерстяной в крупную едва заметную клетку европейский (или американский) пиджак, рубашка в интересную полоску, клёвый галстук, дорогая обувь и – конечно же! – фирменная сигарета в углу рта, а потом все чаще трубка с лучшим мировым трубочным табаком. И, наконец-то! – умопомрачительная фотографическая техника.

У Феликса, несмотря на его любовь к джазу, не было особой коллекции джазовых пластинок, но всегда каким-то образом можно было обнаружить обновляющуюся стопку восхитительных долгоиграющих дисков, новых и старых, но ни одного плохого или тем более среднего. Одни пятизвёздные альбомы! Уж одно то, что не очень-то щедрый на похвалы и благодарности Алексей Козлов в своих мемуарах «Козел на саксе» называет Феликса в числе своих джазовых учителей, говорит о многом. И это правда.

Из воспоминаний президента клуба «Джаз Арт» Александра Эйдельмана: «Феликс обладал удивительной способностью стать своим для любого человека. Его умение слушать и сострадать заставляло людей, только с ним познакомившихся, буквально исповедоваться. …У него была удивительная память. Он запоминал сотни мотивов джазовых мелодий. Но не только. Он слушал, смотрел, впитывал людей, события. Он постоянно возмущался коррупцией, преступностью людей, которых знал сам. Он мог возмущаться до такой степени, что на нём яичницу можно было жарить».

Фотоархив Феликса Соловьёва – это десятки тысяч кадров не только джазовой тематики, это фотопись общественной, культурной и политической жизни СССР и молодой России. Его фотографии могли бы и должны занять достойное место в галереях и музеях России и других стран мира. Имя Феликса Соловьёва по праву входит в историю мировой фотожурналистики.

Не знаю, кто из моих коллег-журналистов сказал, что настоящая фамилия Соловьёва (по отцу) Гоберман. Иосиф Михайлович Гоберман – начальник Главмосавтотранса. Рядовой обыватель сразу начнёт «чесать репу» и гнусавить, мол, теперь всё понятно, откуда у Феликса дорогая, модная и стильная одежда, внешний лоск, знание английского языка, «Мерседес» и т.д., и т.п. Однако, доказательств этому я не нашёл, хотя и «перерыл» весь интернет. Абсолютно ничего, никакой информации в интернете нет о личной жизни, как Феликса Соловьёва (только из воспоминаний друзей выяснилось, что его мать звали тётя Шура, а безвременного ушедшего из жизни сына – Дмитрий), так и, как не странно, Иосифа Гобермана (о его жене или детях – ничего не сообщается; весьма подозрительно, – ведь руководитель такого уровня просто обязан быть примерным семьянином). Словно у них не было никакой личной жизни – только работа, работа и… смерть. А может быть, всё потому, что И.М. Гоберман был евреем, и, к его незадаче, к тому же и высопоставленным?!

Но тем не менее Иосиф Михайлович Гоберман (14.11.1905-26.6.1983 гг.), его жизнь и деятельность заслуживают того, чтобы о нём сказать несколько добрых слов. В 1919 году он 14-летним подростком добровольцем ушёл в Красную армию (РККА), участвовал в сражениях Гражданской войны, сначала в должности обслуживающего броневик бронепулемётного взвода кавалерийской бригады, затем – водителя и командира броневика. В 1922 году вступил в ВКП(б). С 1923 года проживал в Коломне Московской области, работал инструктором, затем секретарём райкома ВЛКСМ, заместителем председателя Коломенского районного Совета депутатов трудящихся. В 1934 году Гоберман был переведён в Москву заместителем председателя Краснопресненского, а затем Советского райисполкомов. На этих должностях Гоберман работал с автотранспортными предприятиями районов. Окончил заочное отделение Московского автодорожного института. В 1937 году Иосиф Михайлович был назначен начальником Транспортного управления Мосгорисполкома (сокращённо «ТУМ»).

В 1939 году на базе ТУМа были образованы два управления: Управление автогрузового транспорта и Управление пассажирского транспорта Москвы; начальником обоих управлений утвердили И.М. Гобермана. Эти должности он успешно совмещал несколько лет.

В годы Великой Отечественной войны Гоберман был назначен командиром транспортного полка противовоздушной обороны города Москвы, затем командиром транспортной службы МПВО, выполнявшей важнейшие задания Государственного комитета обороны (ГКО). Под его руководством была организована стабильная работа автотранспорта по эвакуации из столицы промышленных предприятий, детских учреждений, доставке в столицу продовольствия, топлива, обмундирования, перевозке на фронт воинских частей и боеприпасов. Транспортный полк принимал участие в перевозках грузов и людей по «Дороге жизни» – ледовой трассе Ладожского озера.

После войны И.М. Гоберман разработал и предложил руководству Москвы мероприятия по совершенствованию транспортной системы города, направленные на ликвидацию мелких автохозяйств и созданию на их базе автомобильного транспорта общего пользования. Он выдвинул предложение объединить разрозненный транспорт (всего 4534 автохозяйств), централизовать перевозки грузов, обеспечить плановость и рациональность грузопотоков. В 1955 году в соответствии с данными предложениями было принято Постановление о создании Главмосавтотранса, первым начальником которого назначили инициатора идеи – Гобермана. Благодаря его настойчивости и инициативе, в Москве было создано более 50 крупных автопредприятий. Иосиф Михайлович Гоберман руководил Главмосавтотрансом буквально до последнего дня своей жизни.

Полковник И.М. Гоберман удостоен высокого звания Герой социалистического труда, орденов Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного знамени, Красной звезды, Дружбы народов, «Знак Почёта», многочисленных медалей.

Умер Иосиф Михайлович 26 июня 1983 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

В подготовке материала использованы фотографии Феликса Соловьёва, Льва Медведева, выдержки из воспоминаний  друзей Феликса, интернета

Лев Рудский (WRN)

Метки: «Москва. Светская хроника», Александр Эйдельман, Алексей Баташев, Алексей Козлов, газета «Коммерсантъ», Главмосавтотранс, Давид Голощёкин, Дейв Брубек, Дюк Эллингтон, журнал «Аэрофлот», журналы Stern и Spiegel, Игорь Бутман, Иосиф Михайлович Гоберман, мемуары Д. Эллингтона «Music Is My Mistress», Москва (Россия), Свен Тумба-Йоханссон, Стинг, Тэд Джонс, Феликс Иосифович Соловьёв, фотопроект «A Day in the Life of the Soviet Union», Шон Коннери