ВИКТОР КАН-КАЛИК. ДЕЛО ЖИЗНИ – ЦЕНОЮ В ЖИЗНЬ

Виктор Абрамович Кан-Калик (1946-1991 гг.) – советский/российский учёный, профессор, доктор педагогических наук, в 1990-1991 годах – ректор Чечено-Ингушского государственного университета имени Л.Н. Толстого (ЧИГУ) – город Грозный, Чечено-Ингушская автономная социалистическая республика – (ЧИАССР, РСФСР, СССР). Похищен 11 ноября 1991 года в Грозном, рядом с университетом. После зверских пыток убит.

Волею судеб мне посчастливилось познакомиться с Виктором Кан-Каликом в августе 1966 года. Я только что поступил на историко-филологический факультет тогдашнего ЧИГПИ (Чечено-Ингушского государственного педагогического института), а он уже был то ли на третьем, то ли даже на четвёртом курсе (тогда срок обучения в этом вузе, то есть получения высшего образования, составлял всего четыре года). Не помню, как это случилось, но буквально через два дня я уже был вовлечён в широкомасштабный репетиционный процесс музыкального литературно-драматического спектакля «Октябрьская оратория», авторами сценария и художественными руководителями которого были Виктор Кан-Калик и его сокурсник и друг Лев Зубков. Внешне они очень сильно отличались друг от друга: Виктор – коренастый, плотного телосложения, Лев – высокий, худощавый (на фото слева). Но несмотря на эти отличия, в литературно-театральном плане они прекрасно дополняли друг друга. Репетиции шли полным ходом: готовились декорации, ещё и ещё раз «прогонялись» революционные песни и стихи, и, конечно же, звучало традиционное для тех давних времён «Которые тут временные, слазь! Кончилось ваше время». Всё было, как говорится, на полном серьёзе, с настоящим комсомольским задором.

И я, так же, как все, увлечённо пел и читал отрывки из каких-то пропагандистских литературно-поэтических произведений. Какая там учёба! Все были настолько захвачены новым (уверен, что для большинства из нас!) делом, что забыли, зачем они вообще пришли в институт.  (На фото справа: ЧИАССР, Грозный, Чечено-Ингушский госуниверситет. 1990-е годы).   Тут же, в актовом зале, я познакомился с Володей Зражевским – главным редактором нашей многотиражной газеты «За педагогические кадры». Он быстро «раскусил» меня и стал нещадно эксплуатировать. Сперва я просто писал заметки (причём, с удовольствием), в том числе и о репетициях нашего спектакля, а потом он, поняв, что мне можно доверять, со словами «Ты тут разбирайся сам», исчезал на неделю, а то и на две (как говорится, ищите женщину!). И мне ничего не оставалось делать, как собирать материалы, фотографии, заниматься с очень милой девушкой вёрсткой, вычитывать гранки, – то есть всему приходилось учиться на ходу. И как же мне всё это пригодилось чуть позже!

Премьера «Октябрьской оратории» состоялась, разумеется, к 50-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Присутствовали представители областного и районных комитетов партии и комсомола, режиссёры местных театров, интеллигенция, журналисты всех республиканских газет, радио и телевидения.  (На фото слева: ЧИАССР, Грозный, библиотека. 1990-е годы). В общем, был своеобразный театрализованный партийно-комсомольский актив республики. Спектакль произвёл фурор. Ещё бы, ведь в нём участвовали только студенты, ни одного профессионального актёра, да и сценарий-то написали тоже студенты. Ещё несколько раз мы его показали на разных торжествах, партхозактивах и… всё. Никакого продолжения этот уникальный для тогдашнего времени и для национальной республики спектакль (или проект) не имел. Я только об одном сожалею, что с годами, за этими постоянными переездами из города в город, из страны в страну у меня не осталось ни одной фотографии репетиций, самого спектакля, ни одной фотографии Виктора Кан-Калика. Сейчас, после двух Чеченских войн, вряд ли где-то сохранились архивы газет, в которых были публикации об «Октябрьской оратории». В интернете тоже до недавнего времени не было ни одной фотографии В.А. Кан-Калика. Есть, правда, одно фото, на котором изображён лихой молодчик, а другой, видимо, такой же «лихой» мерзавец подписал, что это Виктор Абрамович Кан-Калик. А некоторые малограмотные и подлые «шелкопёры», живущие по обе стороны океана (и в России, и в США), не имеющие никаких понятий о совести, о чести, в погоне за мизерным гонораром, крапают пасквили, публикуют бенравственную ересь, пятнают тем самым светлое и честное имя талантливого учёного и прекрасного человека Виктора Абрамовича Кан-Калика.

Да и интернет наполнен полнейшей исторической несуразицей: то Кан-Калика называют чеченским евреем (?!), то вдруг он оказывается горским евреем (?!). Такого понятия, как «чеченский еврей», нет ни в жизни, ни в одной монографии. По крайней мере, я не встречал. Ну, а горских евреев с фамилией «Кан-Калик» не было, нет и, видимо, уже никогда не будет! Как известно, у горских евреев такие фамилии, как Илизаров, Ташаев, Бениаминов, Мушаилов, Бесандилов, Евдаев, Хананаев, Агаронов, Юсуфов и т.д.

Но вернёмся в те времена, когда все мы были ещё живы. В.А. Кан-Калика после окончания института оставили в университете на кафедре, а Лев Зубков ушёл учителем в школу. Кажется, потом он стал директором школы. Они вместе написали несколько книг. Но были ли у них дальнейшие длительные дружеские или научно-творческие отношения не помню. Да это и не важно.

О том, каким был Виктор Кан-Калик, по моей просьбе написал Александр Владимирович Очман, профессор кафедры словесности и педагогических технологий филологического образования Пятигорского государственного лингвистического университета (в годы, когда я учился, он был и моим преподавателем – автор ). Итак:

«Виктор Кан-Калик, каким я его помню. В середине ноября 1963 года я начал работать в Чечено-Ингушском государственном педагогическом институте (с 1972 года – университет) в качестве преподавателя зарубежной литературы. Среди студентов-первокурсников оказался и Виктор Кан-Калик, выделявшийся своей особостью, неординарностью. Учился он легко, словно играючи. Сказались весьма основательная школьная подготовка, достаточно обширный общекультурный кругозор в сочетании с превосходной памятью, позволявшей усваивать лекционный и учебный материал буквально на лету. Помимо занятий, наши контакты приобрели систематический характер на ниве художественной самодеятельности, когда наше трио (Кан-Калик, его друг Лев Зубков и я) образовало нечто вроде студенческого театра миниатюр, и без ложной скромности скажу, что всякий раз наши выступления воспринимались аудиторией «на ура» не только в родном вузе, но и за его пределами, когда приходилось выезжать в Махачкалу, Нальчик или в Орджоникидзе (ныне – Владикавказ).

На фото (сидит): Лев Зубков, (за его спиной справа налево стоят):
Александр Очман и Виктор Кан-Калик 

Виктора отличала ярко выраженная актёрская жилка. Пробовать свои силы на этом поприще он начал ещё в школьные годы на подмостках республиканского Дворца пионеров. Мало кто знает, что поначалу он мечтал об актёрской профессии, сделал попытку поступить в одно из московских театральных училищ, но неудачно, тем самым сама судьба направила его на педагогическую стезю, где в полной мере развернулся его природный талант и приобретённый опыт. Как ни парадоксально, но его организаторские способности, давшие знать о себе в зрелые годы, в период заведования кафедрой педагогики и непродолжительного ректорства, проявились ранее всего в режиссёрских опытах. Именно Виктор, наделённый блестящим чувством юмора, подвигнул меня создать сценическую версию ильфо-петровского романа «12 стульев», одного из любимейших его произведений. Спектакль, прошедший на аншлагах несколько раз, выделялся колоритным исполнением роли Кисы Воробьянинова Львом Зубковым, да и другие студенты соответствовали – пусть на любительском уровне – своим ролям. В 1967 году, в пятидесятую годовщину Октября, последовала пафосная «Октябрьская оратория». Несколько позже, уже по поручению обкома партии и обкома комсомола, в рамках традиционной праздничной ноябрьской демонстрации, под руководством Кан-Калика было развернуто масштабное уличное театрализованное действо, явно добавляющее красок привычному рутинно-стандартному проходу праздничных колонн с лозунгами, плакатами и портретами партийных и государственных деятелей.

После окончания института у энергичного, талантливого выпускника, разумеется, не оставалось никаких сомнений, по какому пути двигаться: наука, учебно-преподавательская деятельность. Увы, становящемуся на ноги учёному сразу пришлось продираться сквозь тернии: при обстоятельствах, не вполне ясных (в подробности оных не посвящён), Виктор вынужден был дважды защищать кандидатскую диссертацию. Злую шутку, как мне представляется, сыграли его молодость и еврейское происхождение – и в Москве, и в Питере (Ленинграде) антисемитизм давал о себе знать в формах, зачастую изощрённых и завуалированных. Успешно защитив докторскую диссертацию, Виктор почти шесть лет ждал её утверждения в ВАКе, в то время как разработанная им структура педагогического общения, использование принципов системы Станиславского в профессиональной подготовке учителя до сих пор не утрачивают своей актуальности. Почему вдруг имело место быть такое мощное противодействие, остается только догадываться. К этому времени относится любопытный прецедент. Как-то Виктор поделился со мной новостью, которую он предпочитал не афишировать. Оказывается, некое номенклатурное лицо в одном из столичных издательств выпускает объёмное научное исследование, больше половины которого – беззастенчивый плагиат: воспроизведение фрагментов докторской диссертации Кан Калика – слово в слово, вплоть до знаков препинания. Когда я предложил свои услуги – написать и опубликовать зубодробительную рецензию, то есть разоблачить плагиатора, Виктор остудил мой пыл: не надо. Я понимаю сейчас, почему он так поступил: в лице автора он мог нажить влиятельного врага, в силах которого определить исход вердика ВАКа (Высшая аттестационная комиссия). Тем более что за всем этим стояла общепринятая тогда и, к сожалению, ныне практика. Наверняка, книга создавалась литературным негром за ранее обговоренную сумму. Заказчик, естественно, не знал – не ведал, из каких источников извлекался материал, чем исполнитель пользовался, что называется почём зазря, надеясь на полную безнаказанность.

Возглавляя более полутора десятков лет кафедру педагогики, Виктор неустанно стремился обновить, «освежить» учебно-воспитательный процесс в университете и городских школах, приобщить учительство республики к новаторским идеям в школьном преподавании. Запомнилось неоднозначное приглашение им для чтения лекций, проведения мастер-классов гремевших тогда на весь Союз своими эксклюзивными методиками и приёмами преподавателя из Донецка Шаталова, который добивался не только стопроцентной успеваемости своих подопечных, но и небывалой интенсификации усвоения знаний школьниками.

Назначение В.А. Кан-Калика ректором в глазах большей части преподавателей выглядело в высшей степени логичным и обоснованным, хотя враги и недоброжелатели, как водится, никуда не делись. В масштабах СССР это явилось актом поистине беспрецедентным, ставшим возможным только в условиях перестройки, поскольку возглавил университет самый молодой по возрасту специалист на фоне всех прочих руководителей, к тому же еврей – подобного в нашем многонациональном государстве ещё не встречалось. Тут следует добавить существенную деталь: без поддержки тогдашнего первого секретаря обкома Завгаева этого не случилось бы. Таким, должно быть, ему виделся действительный шаг по снижению межнациональной напряжённости в борьбе за ректорское кресло, тем более педагогическим институтом руководил чеченец. Стало быть, баланс был соблюдён.

За короткое время своего ректорствования Кан-Калик испытывал по самым разным причинам скрытое саботирование в самых разных формах, но добился открытия двух новых факультетов – медицинского и юридического. Кто хотя бы отчасти знаком со спецификой высшего образования той поры, поймёт, как непросто было этого достичь.

Как-то в тени осталась ещё одна новация, претворённая Виктором в жизнь, – появление в 1991 году театрального отделения с чеченской и ингушской группами, призванного восполнить актёрский дефицит в республиканских национальных театрах. Творческую сторону проекта взял на себя (увы, недавно ушедший) главный режиссёр Чеченского театра Мималт Солцаев. Мне же была поручена разработка учебного плана и заведование отделением.

Я опускаю очень многое из того, что было инициировано и привнесено Кан-Каликом в роли университетского лидера, проявив при том подлинно стратегическое мышление. Развивайся события в нормальном, эволюционном русле, Чечено-Ингушский университет превратился бы, без сомнения, в один из лучших на Северном Кавказе. Однако история, как всем известно, не знает сослагательного наклонения. Уже в 1990 году в республике поднимают головы националистические элементы. Становится всё тревожнее и тревожнее. Начинается исход русскоязычного населения. Вспоминаю как ясным, тёплым сентябрьским вечером возвращаемся после рабочего дня через весь город (мы жили неподалёку друг от друга), беседуя о том и сём. Не могли и коснуться что нас в особенности волновало: каково будущее республики. Я был настроен оптимистично. Мне казалось, при всех издержках грядущая рыночная экономика, свобода предпринимательства постепенно снивелирует, вберёт в себя, погасит всплеск радикального национализма и агрессии. Виктор, помню, ответил мне: «Будет большая кровь». Позже я поражался тому, как он, прозорливо оценивая реальную обстановку, не предпринял упреждающих действий, дабы не стать жертвой неотвратимо приближающейся смертельной опасности. Ведь год спустя после нашего разговора прямо напротив входа в университет неизвестно кем нанятые молодчики развернули плакат: «Долой Кан-Калика». Не стоило труда догадаться: кто-то намеревается занять его место. Когда 11 ноября вечером Виктора похитили, безжалостно расстреляв бросившегося ему на помощь проректора-чеченца, – случилось то, что должно было случиться в обстановке безудержного нараставшего в республике беспредела. Меня эта трагедия заставила спешно покинуть город, где я родился, учился, прожил всю сознательную жизнь. Благо, удача на сей раз сопутствовала мне. При достаточно драматических перипетиях я с семьёй переехал в Пятигорск, где в Институте иностранных языков (ныне – Лингвистический университет) принят был на редкость благожелательно, обретя благодаря этому «второе дыхание».

А Виктор порою приходит в мои сны, конечно, живым, и я радуюсь, что судьба смилостивилась над ним. Пробуждение опять всё ставит на свои места: увы, зло, всё-таки восторжествовало».

Повторю, что Виктор Кан-Калик, защитив кандидатскую, а затем и докторскую диссертации, в 1990-1991 годах становится самым молодым ректором университета в стране – ректором Чеченско-Ингушского государственного университета имени Л.Н. Толстого. Он очень много сделал для его становления, реорганизации. На всех факультетах ввёл изучение чеченского и ингушского языков, в университете был создан медицинский факультет, приглашены на работу профессора из Сибири, Урала, городов центра России, Казахской ССР (Целиноград). Кроме того, был усилен контроль за оценками на вступительных экзаменах, для этого впервые в стране ввёл с них прямые телевизионные трансляции. Это во многом разрушило устоявшуюся коррупционную схему. А кому из привыкших пополнять свои карманы взятками это понравится?

 На фото: В.А. Кан-Калик (справа) и Абдул-Хамид Бислиев (второй слева)
в кругу своих коллег

Последнее, предположительно, и послужило причиной тому, что жизнь ректора оказалась под угрозой практически сразу же после его избрания: в его кабинете неизвестными была разлита ртуть, после чего у ректора открылась гипертония и ухудшилось зрение. Затем в кабинет Кан-Калика пытались подбросить деньги и обвинить ректора в получении взятки. Против профессора была опубликована «обличительная», явно заказная и хорошо оплаченная статья в газете «Советская культура», не принёсшая сколько-нибудь значимого результата. Несмотря на сложившееся в республике тяжёлое, враждебное отношение к русским и евреям, В.А. Кан-Калик, будучи демократичным руководителем, пользовался поддержкой преподавателей, студенчества.

 На фото: В.А. Кан-Калик (второй справа) в комиссии, принимающей экзамен

Набиравшие силу националисты говорили, что «жиду Кан-Калику не место в чеченском вузе». Наиболее громко об этом заявлял Мовлади Темишев (чуть позже он стал известен в Чечне и в целом в России уже как Мовлади Удугов, человек из «ближнего круга» Джохара Дудаева), в прошлом студент-заочник экономфака ЧИГУ. В годы учёбы в вузе Темишев подозревался милицией в мошенничестве. Он был уверен, что его «заложил» Кан-Калик, и поклялся за это отомстить.

На фото слева: В.А. Кан-Калик (справа) со своими коллегами

Ну, а я, не сильно утруждая себя учёбой, спокойно окончил институт, случайно встретил красивую еврейскую девчонку-первокурсницу, в три дня женился (в конце октября 2015 года было ровно 45 лет нашей совместной жизни), устроился в городскую школу, проработал один месяц, заработал 25 рублей и ушёл в газету «Заветы Ильича» Грозненского района (редакция находилась почти в центре города), через полтора года был назначен заведующим отделом сельского хозяйства и промышленности (редчайший случай в национальной республике). На моём назначении настоял занимавший эту должность чеченец Паша Шавхалбиев (он был женат на русской женщине). Он ушёл работать в милицию; ему сразу же дали звание капитана, но года через два в результате неудачной спецоперации он погиб. Паша Шавхалбиев был прекрасным товарищем, талантливым журналистом. Вечная память тебе!

Честно говоря, я не следил за тем, как складывалась дальнейшая жизнь Кан-Калика. Иногда моя тёща, которая работала с мамой Виктора в одной больнице, делилась новостями, типа: «А знаешь, Виктор Кан-Калик женился на русской, у него родился ребёнок. Виктор защитил кандидатскую». Хорошо, значит ещё один представитель нашего народа успешно делает карьеру. В Грозном полвека назад (до начала 1990-х годов, времени бездарного правления Бориса Ельцина) особо никому не мешало, что он был евреем, так же, как и мне. У меня были друзья разных национальностей. Среди них трое носили одну фамилию – Богатырёв. Гарик – горский еврей, Лёма – чеченец и Павел – русский. Удивительно, но это реальный факт из моей, очень богатой фактами и цифрами биографии. Да, забыл, а в партию из кандидатов меня не принимали (по надуманным причинам, а скорее всего – по пятой графе) два года.

Жизненная круговерть так закрутила мою семью, что все мы оказались в Москве. В день своего 30-летия я сидел за столом (не праздничным, а письменным) и ваял материал о посадке в Звёздном городке 60 голубых кедров (не елей) в честь 60-летнего юбилея Великого Октября. Вместе с космонавтами сажал кедры и писатель Владимир Чивилихин – ярый защитник кедра и озера Байкал. Тогда мне вдруг показалось, что в моей судьбе многие события почему-то связаны с какими-то политическими явлениями, юбилеями: спектакль «Октябрьская оратория», посадка кедров…

Годы летели. Опять-таки лет через десять в редакции газеты «Социалистическая индустрия» я познакомился со своим бывшим земляком, чеченцем Рамзаном Хаджиевым (на фото слева). Как-то очень быстро между нами сложились доверительные отношения. Он вдруг откровенно сказал, что его приглашают во всесоюзный журнал «Советская торговля» ответственным секретарём, и ему на первых порах нужна моя помощь. У меня к тому времени уже был опыт работы и ответственным секретарём, и главным редактором, так что мне не составило особого труда провести курс молодого бойца (тем более, что боец-то оказался весьма смышлёным) и затем, уже в процессе его работы, слегка поправлять, направлять. В то время, после закрытия журнала «Табак», где я был старшим научным редактором (а фактически – главным редактором без портфеля), мне пришлось уйти на завод имени Владимира Ильича (бывший завод Михельсона, рядом с которым, по легенде, Фаня Каплан стреляла в вождя пролетарской революции В.И. Ленина) главным редактором многотиражки «Ильичёвец». Приличная зарплата, много свободного времени, что меня и сгубило, – я сломал ногу.

И вот с аппаратом Гавриила Абрамовича Илизарова (отец у него горский еврей, а мама европейская еврейка – ашкенази, так что по Галахе он считается ашкенази) на ноге я сижу дома, Света Эрикссон – мой боевой заместитель (теперь она – главный редактор какого-то журнала в Москве), привозит мне материалы, я их редактирую, мы их прикидываем на полосах – и вперёд. Тут приезжает Рамзан и говорит: «Завтра едем в журнал, принимай дела, Владимир Иванович Малыхин (это – главный редактор) тебя ждёт. А я уезжаю в Грозный, заместителем председателя Телерадиокомитета ЧИАССР». Я ему отвечаю: «Но я же на костылях, да ещё и с аппаратом на ноге». Возражения не принимались. После хорошей дозы виски договорились, что он заедет за мной утром.

Так впервые в советской системе печати, средств массовой информации (а это был 1988 год) журналист, будучи на больничном, не уволенный из одной редакции, переходит на работу в другую (да ещё и с повышением). Такое совмещение спокойно продолжалось примерно полгода. До января 1991 года я продолжал работать ответственным секретарём журнала «Советская торговля», а затем плавно перешёл из одного крыла издательства «Экономика» в другой, стал издательским директором – главным редактором первого в Советском Союзе совместного с Германией журнала «Бизнес: восток – запад». Но это, как говорится, – уже совсем другая история.

Где-то поздней осенью 1990 года Рамзан звонит мне из Грозного и просит приехать – надо поговорить. Раз друг просит – никаких проблем. Прилетел. Мы беседовали в доме одного из его братьев на Карпинском кургане. Это был непростой разговор. Он сказал, что в республике – взрывоопасная ситуация. Нарастают антирусские и антиеврейские настроения. Зашёл разговор о приличных грозненских евреях – прежде всего, о моих коллегах: Гарике Богатырёве, Гене Левине, Грише Ткаче, Мише Гольдмане. Рамзан коротко бросил: «Им надо уезжать». А потом неожиданно спросил: «А ты знаешь Виктора Кан-Калика?». Я ответил утвердительно. Немного помедлив, он произнёс: «Зря он стал ректором университета. Не дадут работать». Я спросил: «А что может случиться?!». Рамзан жёстко, как отрезал, произнёс: «Всё, что угодно». Как же он был прав…

На фото (слева направо): автор этих строк, главный редактор интернет-журнала Worldrusnews.ru/Мировые и российские новости
  Лев Рудский, Рамзан Хаджиев и телеоператор (к сожалению, фамилию его не помню)

В тот вечер я спросил его, а не стоит ли ему вернуться в Москву, работа есть. Он категорически ответил: «Нет. Здесь опасно, но интересно». После этого разговора Рамзана Хаджиева живым я больше не видел. Мы, конечно же, постоянно перезванивались. Он первым сообщил мне о том, что Виктора Кан-Калика убили. В интернете осторожненько так пишут: «Погиб от рук неустановленных лиц по неизвестным мотивам». А чего тут неясного: убили приближённые тогдашнего руководителя Чечни генерала Джохара Дудаева за место ректора.

Вот как это произошло. Вечером 11 ноября 1991 года В.А. Кан-Калик вместе с проректором ЧИГУ, доктором физико-математических наук, профессором, одним из ведущих специалистов по физике магнитных явлений в СССР Абдул-Хамидом Бислиевым (на фото слева) вышли из университета. Неожиданно группа вооружённых нелюдей напала на учёных. Кан-Калика грубо схватили, Бислиев смело бросился его отстаивать, пытался помешать преступникам, но буквально прошитый автоматной очередью, упал, сражённый наповал. А Кан-Калика увезли на автомобиле «Волга» в неизвестном направлении. Его похитили, чтобы он «добровольно» отказался от должности ректора, и чтобы сорвать (так уж совпало) съезд еврейской общественности Чечено-Ингушетии, который должен был состояться в Грозном, и на котором В.А. Кан-Калик председательствовал. Евреи на этом форуме готовились обсудить своё отношение к новой власти, пришедшей к руководству республикой, признать происшедшие перемены, заручиться гарантиями от новой власти, что их не будут притеснять, дадут религиозную и культурную свободу и т.д., и т.п. Как раз накануне этого съезда Кан-Калик и был похищен. Исчезновение известного в республике человека привело к срыву съезда еврейской общественности. И самое главное, – отношение к евреям в Чечне изменилось к нетерпимо-враждебному. Неужели Дудаев боялся этого съезда, мнения евреев, которых и тогда было немного в республике? А сейчас всего-то два человека.

Каким же ничтожно-подлым надо быть, чтобы поступить так, как Дж. Дудаев, который, заведомо зная результат, предложил похитителям выкуп за Кан-Калика в размере пяти миллионов рублей. Но ведь похитители и не выдвигали никаких условий, не требовали выкупа, поэтому за ним никто и не обратился.

В квартире Виктора, словно охраняя его жену Ларису и двух дочерей, постоянно дежурили три сотрудника МВД (а скорее всего КГБ) с автоматами.

Чуть позже Лариса Кан-Калик встретилась с известной правозащитницей, общественным деятелем, публицистом Еленой Георгиевной Боннэр, которая написала открытое письмо Дж. Дудаеву с требованием приложить максимум усилий для расследования этого дела, для освобождения Виктора Кан-Калика. Видимо, не стоит говорить, что письмо осталось без ответа.

Изуродованное тело Кан-Калика со следами жутких пыток было случайно обнаружено 27 июля 1992 года в лесополосе на излучине реки Сунжа. Пасшие овец дети почувствовали зловоние, исходившее от странного, как им показалось, холмика. Об этом они сообщили в милицию. Её работники раскопали небольшой курган и на глубине одного метра нашли полуистлевшие останки с удостоверениями депутата Грозненского горсовета и ректора ЧИГУ на имя Кан-Калика. Из-за специфики почвы в месте захоронения труп оказался мумифицированным и многие детали тела сохранились. Чтобы не нарушить целостности деталей, кусок земли с ними был вырыт и доставлен в морг.

Небольшое отступление. Через несколько месяцев после публикации первого варианта этой моей статьи в моём интернет-журнале Worldrusnews.ru/Мировые и российские новости (основателем и главным редактором которого я являюсь), я по электронной почте получаю письмо от Георгия Ивановича Тангиева (на фото слева), в котором он сообщает о том, что был одноклассником Виктора Кан-Калика и у него есть фотографии и дополнительная информация. Кстати, именно он дал мне координаты А.В. Очмана. Я с благодарностью написал ответ. Завязалась оживлённая переписка. Признаюсь, что такой любезности от незнакомого человека я давненько не встречал. Георгий Иванович прислал и фотографии, и многочисленные ссылки на публикации по теме. Количество присланной информации, причём, весьма разнообразной и разноречивой, меня поразило. Однако, говоря честно и откровенно, у меня нет цели, да и возможности, всю её анализировать и публиковать. Остановлюсь на наиболее, на мой взгляд, значительных моментах.

На фото: Виктор Кан-Калик (вверху первый, в левом ряду)
и Георгий Тангиев (второй снизу, в левом ряду)

Итак, Георгий Тангиев, семья которого жила по соседству с семьёй Как-Калика, часто бывал у Виктора дома. Это и понятно: мальчишки вместе учились – сначала в мужской школе № 12, а потом, после слияния школ, в средней школе № 1, ходили во Дворец пионеров, были активными тимуровцами. После окончания школы пути их разошлись: Виктор поступил в ЧИГПИ – Чечено-Ингушский государственный педагогический институт, а Георгий – в нефтяной, стали реже встречаться. Виктор Кан-Калик, защитив кандидатскую, а затем и докторскую диссертации, возглавил Чечено-Ингушский государственный университет.

На последней встрече с Кан-Каликом Георгий Тангиев из доверительного разговора с ним понял, как непросто тому работается. Виктор сказал, что его приглашают на работу в Москву, в Минпросвещения России, но он хочет завершить начатые преобразования… Не успел, не дали, на улицах уже вовсю орудовали мерзкие, подлые банды дудаевцев.

Есть несколько версий похищения и гибели Виктора Кан-Калика и Абдул-Хамида Бислиева. Так, убийство Бислиева, преподносилось, как «случайное», якобы, «бандиты похитили ректора, а Бислиев был убит только за то, что заступился за Кан-Калика». А на самом деле именно Бислиев и являлся целью этой атаки. Он был известным учёным, физиком-ядерщиком, обладающим обширной информацией по созданию ядерного оружия. Возможно, кому-то это очень не нравилось. И его устранили. Но согласитесь, весьма странная версия – зачем убивать курицу, способную нести золотые яйца?! Не проще ли выкрасть учёного и разными способами заставить его работать на себя?! Но, видимо, у бандитов, совершивших это гнусное убийство, не было ни совести, ни чести, ни боязни кровной мести. Значит за ними стояли слишком важные персоны, пообещавшие им своё высокое покровительство. И вывод напрашивается сам – президент Чечни, бывший генерал советской армии, убийца Джохар Дудаев.

Оказывается, есть и ещё одна совершенно «сумасшедшая» версия. Привожу её дословно: «Корни семьи Дудаевых восходят к татам, то есть к горским евреям из Дербента, уже четвёртое поколение которых живет в Чечне» (напомню, что между татами и горскими евреями есть весьма существенные различия и ставить между ними знак равенства ни в коем случае нельзя – автор). Несколько странными выглядят обстоятельства высылки семьи Дудаева. Она была депортирована не в феврале 1944 года, а во второй половине апреля. Это объясняется тем, что, вероятно, родители Дж. Дудаева выполняли особое поручение НКВД, связанное с депортацией вайнахских народов. Жену Дж. Дудаева художника-оформителя Алевтину Федоровну Куликову в той же подборке почему-то записали в еврейки. А дело, связанное с Кан-Каликом, представлено так. В органы МВД республики поступила оперативная информация из конкретных источников, близких к непосредственным «исполнителям приговора». Из неё явствовало, что Кан-Калик, будучи у себя дома, имел неосторожность в непринужденной беседе со своими студентами отрицательно отреагировать на реплику одного из них, сказавшего, что «Дудаев женат на еврейке! Да и брат мой был у них на свадьбе». Закономерен вопрос: «На какой это свадьбе?!». К тому времени у Дудаевых уже было трое детей – 1970, 1973 и 1983 годов рождения.

Далее автор этого бреда изголяется: «Ещё можно добавить факт венчания Дудаева в Полтавской синагоге». Почему венчание и почему в Полтавской? Разве ближе не было? (в синагоге обряд венчания не проводится – автор).

И что это за «сходка» на квартире у ректора?! И если она и была, то на ней присутствовали студенты, которым Кан-Калик, безусловно, доверял и которые не побегут в МВД докладывать, кто и о чём говорил. Да и лексические обороты, используемые в тексте, не могут свидетельствовать о том, что так говорил великолепный лектор, доктор наук Виктор Кан-Калик!

И далее: «Узнав об опасной для него информации, Дудаев не стал откладывать дело в долгий ящик. Неосторожность стоила Кан-Калику жизни».

Считаю, что всё это – безнравственная антисемитская чушь, направленная лишь на то, чтобы вновь обвинить евреев во всех смертных грехах и обелить их безмозглых убийц.

С женой Виктора Кан-Калика Ларисой Георгий Тангиев виделся на следующий день после похищения её мужа у них на квартире, он предложил помощь, в том числе даже московских сыщиков, она сказала, что подумает. «Разговор происходил прямо у входной двери, – вспоминает Георгий Иванович. – Вечером я перезвонил, она, извинившись, отказалась от помощи. Позже я узнал, что, оказывается, в то время в их квартире уже сидели местные чекисты!». Какие тут могут быть комментарии…

Когда было найдено тело В.А. Кан-Калика, его выставили в университете в закрытом гробу (оставили только стеклянное окошко для лица), Георгий Иванович пришел проститься со своим одноклассником и другом. «Я заглянул в окошко, – говорит Г.И. Тангиев, – но что там можно было разглядеть, тем паче за мной стояла очередь!».

Вдова В.А. Кан-Калика Лариса забрала двух дочерей и увезла тело мужа в Москву, где похоронила его в иудейской части Востряковского кладбища. Там в стене колумбария – урна с прахом бабушки моей жены Леи Вольфовны Котляр, а чуть поодаль лежит ещё один мой родственник, участник Великой Отечественной войны, кавалер ордена Красной Звезды и других наград, сапёр Лев Яковлевич Гревнин и его братья-фронтовики.

Г.И. Тангиев любезно переслал мне фотографии памятника на могиле В.А. Кан-Калика в Москве, сделанные Александрой Маркеловой (тоже бывшей жительницей Грозного и тоже знавшей Кан-Калика), и её просьбу сообщить подробности гибели Виктора Абрамовича.

А вот что написала российская журналистка Валерия Шишкина (на фото справа): «Нефтяной институт и государственный университет ковали образованных граждан силами достойных во всех отношениях преподавателей, совокупный контингент которых очень украшал людскую панораму Грозного. Трагически погибшего ректора Чечено-Ингушского госуниверситета Виктора Абрамовича Кан-Калика я знала с детства. Помнила его в спектаклях, в которых он участвовал студентом, – моя мама преподавала английский язык у него в группе и брала меня на вечера. Я любила приходить в здание тогда ещё пединститута, с его большим вестибюлем, огромными гранитными подоконниками, до которых едва дотягивалась, и удивительно красивой (на фото слева: Виктор Как-Калик на сцене студенческого театра), как мне тогда казалось, публикой. Возле такого подоконника мама и представила меня своему студенту. Я была польщена его вниманием. Годы спустя я защищала диплом под его руководством. Он был замечательным человеком, педагогом и ректором. Магнетизм его личности легко объяснялся радостным мироощущением и подвижным интеллектом. Лекции его казались очень короткими – так живы они были и неординарны. Человек широких интересов, эрудиции, полный всевозможных идей и планов, он, безусловно, должен был стать ректором вуза, который так любил и которому отдал всю свою жизнь».

Вот так: прошло четверть века, а люди помнят безвинно погибшего прекрасного человека, дело жизни которого стоило ему жизни, и воздают ему заслуженные почести. Невольно вспомнилось классическое: «Человек жив до той поры, пока о нём помнят».

Академик Артур Петровский (автор монографии «Записки психолога»), близко знавший В.А. Кан-Калика, вспоминая его, как-то сказал: «Когда он приезжал в Москву, часто бывал у меня дома, с огорчением говорил о том, что ситуация в Чечено-Ингушетии всё более и более осложняется, что жить там становится опасно, – могут произойти события непоправимые и страшные. Виктор Абрамович рассказывал мне о митингах, на которых звучали антирусские и антисемиткие призывы и лозунги. По его словам, особенно усердствовали наезжавшие из Прибалтики эмиссары: «Чеченцы, ингуши! Где ваши кинжалы?! Чего вы ждете?! Вспомните о Шамиле!». В ответ толпа одобрительно гудела».

А профессор С.А. Никитин в письме вдове Абдул-Хамида Бислиева написал: «В период кризисов погибают чаще лучшие люди. Он был таким. У Абдулы было внутреннее благородство, я бы сказал так, что он по природе своей был мужественным и благородным человеком, человеком чести, поэтому его героический поступок не случайность, а естественное проявление души».

Хочу добавить, что В.А. Кан-Калик, на чьи лекции в Москве собирались люди разных возрастов, и, что интересно, разных профессий, – автор таких книг и монографий, как «Право вести за собой: о комсомольцах 80-х годов», «Интерес к революционной героике в искусстве как фактор нравственного развития старшеклассников», «Психолого-педагогические основы преподавания литературы в школе, «Педагогическая деятельность как творческий процесс», «Грамматика общения», «Педагогическое творчество», «Учителю о педагогическом общении» и других.

И кроме этого В.А. Кан-Калик руководил Головным советом по проблемам педагогики высшей школы Северо-Кавказского научного центра высшей школы, был заместителем председателя Диссертационного совета Ростовского государственного университета, тесно сотрудничал с НИИ содержания и методов обучения Академии педагогических наук СССР, Научно-исследовательским институтом проблем высшей школы, НИИ общей педагогики АПН СССР, Всерососсийским центром по проблемам образования. У В.А. Кан-Калика был широкий спектр научных интересов: нравственное воспитание молодёжи, проблемы семейной педагогики, психолого-педагогические основы преподавания литературы в школе, вопросы театральной педагогики. Наибольший вклад он внёс в психологию профессионального образования как автор системы обучения будущих педагогов основам профессионально-педагогического образования. Система Кан-Калика применялась в Чечено-Ингушском, Тюменском, Ростовском и Кабардино-Балкарском университетах, Минском, Пермском, Черкасском, Ставропольском и других педагогических институтах. Кан-Калик успешно сочетал научно-педагогическую и общественную деятельность.

Его приглашали в Москву, но он не мог бросить своих студентов, коллег, один из которых (мусульманин) геройски погиб, пытаясь защитить его (еврея) от бесноватых исламистов. Согласитесь, редчайший случай во взаимоотношениях этих двух народов. И, тем не менее, вечная слава и память вам, уважаемый Абдул-Хамид Бислиев!

А мой друг руководитель корпункта ОРТ (Общественное российское телевидение) по Чеченской Республике Рамзан Хаджиев был убит федералами 11 августа 1996 года за 20 дней (31 августа) до того, как секретарь Совета безопасности России генерал Александр Лебедь и начальник штаба Вооружённых сил Чеченской республики Ичкерия (ЧРИ) Аслан Масхадов подписали Хасавюртовские соглашения. Его убили возле поста федеральных войск по дороге из Грозного в селение Толстой-Юрт. Как рассказал обозреватель газеты «Коммерсант» Муса Мурадов, бывший в то время в Чечне, Рамзан вывозил из Грозного, жителям которого было дано 24 часа, чтобы покинуть город, свою жену и пятилетнего сына Мансура на машине, на которой чётко было написано ОРТ, к родственникам в село. На блокпосту федералов у него проверили документы. В том числе он представил и служебное удостоверение руководителя корпункта ОРТ по ЧР. Они стали отъезжать от блокпоста, как раздались два выстрела. Рамзан умер мгновенно. По словам журналиста, кто и по чьему приказу произвёл эти два роковых выстрела, унесшего жизнь талантливого и смелого журналиста, неизвестно до сих пор. Может, Рамзан, со свойственными ему честностью, порядочностью, развитым чувством справедливости призывал в своих репортажах к порядку зарвавшихся российских вояк, генералов, один из которых и «попросил» наказать неугодного, слишком много знающего журналиста. И тогда какой-то ретивый сволочной вояка решил выполнить эту «просьбу» начальства, ради непонятного куража, а может, чтобы потешить свою гнилую душу, убил Рамзана Хаджиева. Ему было ровно 40 лет (родился 14 ноября 1955 года в Казахстане). Я написал о гибели моего друга, но ни в одном издании России этот небольшой материал не был опубликован. И только в Нью-Йорке (США) главный редактор газеты «Новое русское слово» Георгий Вайнер поместил его.

В январе 2013 года в Грозном в торжественной обстановке улица Субботников была переименована в улицу бывшего ректора ЧИГУ В.А. Кан-Калика. Церемония прошла на строительной площадке будущей синагоги, где состоялась закладка первого камня в фундамент иудейского храма. Она будет возведена на месте, на котором в ХХ веке размещалась ашкеназская (европейских евреев) синагога. В конце 30-х годов ХХ века в здании синагоги находилось Грозненское музыкальное училище. Во время военных действий, в ходе двух Чеченских войн, этот дом был разрушен. Возрождённая синагога расположится на центральной площади Грозного, в непосредственной близости от главной мечети республики «Сердце Чечни» и неподалеку от православного храма Михаила Архангела (заметим, что православных, то есть русских, во всей Чечне менее трёх тысяч человек – почти в 130 раз меньше, чем было в 1990 году). О какой интернациональной республике тут можно говорить?!

А вот оптимисты, приехавшие (да нет, заскочившие) на пару дней в Чечню на закладку камня в основание синагоги, словно ничего не видя, не слыша, не понимая, бездумно-жизнерадостно, исторически безграмотно восклицали: «Синагоге в Чечне быть! Хазарский Каганат возрождается!». О-ля-ля…

Синагога, которую возведут (возведут ли?) в восточном, мавританском стиле, будет примерно походить на большую хоральную синагогу в Санкт-Петербурге (Россия). Спонсором её строительства (сроки возведения – два-три года) выступает горский еврей Тельман Исмаилов – бывший хозяин до основания разрушенного московскими властями Черкизовского рынка в столице России.

Перед закладкой камня в основание будущей синагоги по всей республике были разосланы гонцы в поисках живущих в Чечне евреев. Отыскали только двоих из них. Но и они отказались принять участие в праздничных мероприятиях по такому торжественному случаю, как закладка первого камня в основание синагоги. Наверное, так для них и для всех спокойнее.

Вопрос, кто же будет молиться в этом роскошном иудейском храме?! – остается открытым. Разве что туристы да заезжие бизнесмены, которых власти республики зазывают сладкими коврижками, обещаниями, мол, всегда рады видеть в глянцевом Грозном.

По словам главного раввина России Адольфа Шаевича, у новой синагоги будет немного прихожан, поскольку все евреи покинули республику до и во время известных боевых действий. «Эта синагога нужна Чечне скорее всего для туристов и бизнесменов, с которыми власти республики собираются поддерживать отношения», – считает раввин.

Небольшой экскурс в историю. По данным Российской Еврейской энциклопедии, в 1979 году в Грозном проживали 3758 евреев. Из них горские евреи составляли менее трети. А в мире горских евреев насчитывается примерно 250 тысяч человек. Кроме Грозного они жили ещё в Дербенте, Нальчике, Баку и некоторых других городах Советского Союза. На грозненской улице Московской был даже своеобразный анклав (анклав — по французски — enclave от латинского inclavatus — «закрытый, запертый» — часть территории государства (в данном случае  —города), полностью окружённая территорией другого географического образования), известный тем, что там всегда можно было купить лёгкий наркотик анашу, а в ночное время ещё и водку. Именно горские евреи были прекрасно интегрированы в чеченское общество, имея с чеченцами самые тесные связи и дружеские отношения из всех населявших тогдашнюю Чечено-Ингушетию народностей. В те годы горские евреи составляли едва ли не половину музыкантов республиканской филармонии и симфонического оркестра. Многие из них танцевали лезгинку, пели песни и знали чеченскую народную музыку чуть ли не лучше самих чеченцев, практически без акцента говорили на их языке. В свою очередь, чеченцы с большим уважением относились к горским евреям. Есть даже апокрифическая история о том, что, когда в годы Великой Отечественной войны чеченцев и ингушей депортировали в Среднюю Азию и Сибирь, единственным народом, не посягнувшим на добро и дома высланных, были евреи. Говорят, что грозненский раввин запретил прикасаться к имуществу людей, несправедливо изгнанных со своих родных мест.

Впрочем, всё это в прошлом. После начала первой Чеченской войны всё еврейское население покинуло территорию республики. О похищениях евреев с последующим требованием выкупа не раз сообщали российские и израильские средства массовой информации.

На той январской 2013 года церемонии официальных лиц Чеченской Республики, России, Израиля было в избытке. Это – председатель парламента ЧР Дукуваха Абдурахманов, депутат Госдумы России Адам Делимханов, мэр Грозного Ислам Кадыров, известный предприниматель Тельман Исмаилов, владелец футбольного клуба «Бейтар» Аркадий Гайдамак и спортсмены этого же клуба, художественный руководитель Московского государственного Театра эстрады Геннадий Хазанов, главный раввин горских евреев Израиля Янив Нафталиев, заместитель главного раввина Москвы Шимон (Михаил) Левин и другие.

Все они восторженно отзывались о главе Чечни Рамзане Кадырове, восхваляли его деяния – ну, пятизвёзный Леонид Ильич Брежнев, да и только! Так, Д. Абдурахманов отметил, что решение о переименовании улицы принято главой ЧР Рамзаном Кадыровым по просьбе еврейских диаспор России и стран зарубежья (интересно, а как они, эти диаспоры, узнали об убитом мусульманами почти четверть века назад еврее Викторе Кан-Калике, в честь которого они высказывались за переименование улицы в Грозном?! – автор): «Одна из центральных улиц Грозного отныне будет носить имя сына еврейского народа Виктора Кан-Калика. Он был известным и уважаемым учёным не только в республике, но и в стране. Будучи ректором ЧИГУ, он дал дорогу в жизнь огромному количеству чеченцев и ингушей. В нашей республике его помнят и любят. Сегодняшним событием мы отдаём дань памяти Виктору Абрамовичу. На этой же улице закладывается синагога. Когда мы вспоминаем Виктора Кан-Калика, в честь которого названа эта улица, мы не можем не упомянуть его друга и коллегу Абдул-Хамида Бислиева. В тот день, когда бандиты похитили ректора, он самоотверженно бросился на преступников с намерением защитить своего товарища, но был расстрелян. И, конечно же, логичным выглядит предложение назвать одну из улиц Грозного именем Бислиева».

Безусловно. Так и надо было уже давно сделать!

Заместитель главного раввина Москвы Шимон Левин (на фото слева) зачитал письмо от главного раввина России Адольфа Шаевича и президента Совета раввинов Европы Пинхаса Гольдшмидта в адрес президента России Владимира Путина и главы ЧР Рамзана Кадырова: «Сердечно поздравляем вас с тем, что в Грозном появится синагога. Вряд ли нужно много говорить о том значении, которое имеет постройка этого малого храма для восстановления Грозненской еврейской общины и упрочнения мира и любви между издревле живущими бок о бок народами Кавказа. Хотим особо поблагодарить вас за неоценимый вклад в восстановление этого дома молитвы на его историческом месте, а также пожелать всем нам, чтобы эта синагога принесла мир и процветание городу Грозному, Чеченской Республике и всей России».

А главный раввин Санкт-Петербурга и Ленинградской области Раши Рабаев сказал: «Евреи всегда способствовали развитию и росту экономики места своего проживания, а наиболее охотно они переезжают туда, где уже есть их представительство. Возрождение имеющей многовековую историю еврейской общины Чечни и её религиозной жизни будет главным показателем окончательной нормализации жизни республики и символом успеха правления Рамзана Кадырова. Хоральная синагога Грозного станет сердцем будущей возрождённой общины горских евреев Чечни. Рассеянные по всей России евреи будут видеть: в живущей по шариату Чечне, управляемой сыном бывшего верховного муфтия республики, они могут спокойно жить и соблюдать обряды своей веры. Следовательно, возвращаться в Чечню горским евреям не только можно, но и нужно».

Главный раввин горских евреев Израиля Янив Нафталиев (на фото слева) подчеркнул: «На Кавказе испокон веков жили горские евреи (а ашкенази, – их что здесь не было?! – автор). Учёные всего мира утверждают, что еврейской общине в Чечне более двух тысяч лет. Хочу выразить благодарность организатором этого мероприятия. Мы будем возносить молитвы Всевышнему и надеяться, чтобы это место и жизнь вашей республики ещё больше изменилась к лучшему, а еврейская община возрождалась и процветала!».

Ну, а ещё на закладке первого камня в фундамент синагоги также выступил вездесущий и сладкоголосый (весьма неприятное для меня существо) Геннадий Хазанов, который сказал: «Стоя здесь и слушая выступающих, я думал о том, как бы обрадовался великий сын чеченского народа Махмуд Эсамбаев этому дню. Махмуд, которого воспитала еврейская женщина, до конца своей жизни называл её своей мамой».

Правом, данным мне профессией и должностью, я позволил себе сократить выступление сего персонажа, иначе меня просто не поняли бы мои читатели. Я оставил только слова о Махмуде Эсамбаеве – великом танцоре с мировым именем, которого я, к счастью, знал лично.

Мне хотелось бы всем этим оптимитично-восторженным чиновникам от еврейства задать один-единственный вопрос: «А вы разрешили бы своим детям сегодня поехать в чисто мусульманский анклав, чтобы они жили там, работали, исполняли бы свои религиозные иудейские обряды в синагоге и дома?!». Думаю, что ответ очевиден.

Кстати, чуть позже я задался целью выяснить, как же продвигается строительство синагоги в Грозном. К сожалению, в пресс-службах главных раввинов России (для непосвящённых: в РФ два главных раввина – доморощенный Адольф Шаевич и завезённый из другой страны Берл Лазар) точной информации об этом нет. Заместитель главного раввина Москвы Шимон Левин, с которым я в феврале 2016 года пообщался по телефону, путаясь в исторических фактах, «растекаясь мыслью по древу», конкретно так ничего и не сказал, видимо, просто не знал, или его, видимо, вообще не интересует, что там происходит в далёкой Чечне. Да, и как можно сейчас говорить о возрождении еврейской диаспоры (все чиновники ведут речь почему-то только о диаспоре горских евреев, которых на всей территории бывшего Советского Союза осталось менее 30 тысяч) в современной Чеченской Республике, думаю, преждевременно. А синагога?! Да, Бог с ней… Евреи и это переживут.

Лев Рудский (WRN)

Метки: «Октябрьская оратория», Абдул-Хамид Бислиев, Адольф Шаевич, Александр Владимирович Очман, Аркадий Гайдамак, Берл Лазар, Виктор Абрамович Кан-Калик, Гавриил Абрамович Илизаров, газета «Ильичёвец», газета «Социалистическая индустрия», Георгий Иванович Тангиев, глава Чечни Рамзан Кадыров, главный редактор газеты «Новое русское слово» Георгий Вайнер, Грозный (Чеченская Республика), Елена Георгиевна Боннэр, журнал «Бизнес: восток – запад», журнал «Советская торговля», журнал «Табак», Махмуд Эсамбаев, ОРТ (Общественное российское телевидение), писатель Владимир Чивилихин, Рамзан Хаджиев, река Сунжа, Тельман Исмаилов, Чечено-Ингушский государственный университет имени Л.Н. Толстого (ЧИГУ), Шимон Левин