Из старых записных книжек
Контр-адмирал Николай Михайлович Карлoш, уже много лет живущий в Москве (Россия) на Ленинском проспекте, родился 28 мая 1923 года на Украине, недалеко от города Киева, в маленьком украинском селе, где из всех водоёмов была лишь обмелевшая речушка. Места эти славились ещё и тем, что там после Гражданской войны легендарный Павка Корчагин (из романа Николая Островского «Как закалялась сталь») рубил лес и строил железную дорогу.
Родители у Карлоша были обыкновенными неграмотными крестьянами. Отец, правда, мог читать, а вот писать не научился, мать тоже. И хотя её избирали даже председателем участковой избирательной комиссии, она вместо подписи ставила крестик.
В 1939 году, после окончания семилетки, Николай поступает в Киевский речной техникум. Днём учился, а ночью работал приёмщиком хлеба в магазине. В выходные дни вместе с друзьями ходил разгружать на Днепре баржи: с капустой, с дровами. В мае 1941 года их, студентов второго курса – будущих гидротехников, направили в Бендеры на практику. Там их и застала война. Ребят вызвали в райком партии, дали винтовки. И стали они дежурить у моста, охранять его от диверсантов. В одном из боёв против хорошо обученных солдат Вермахта из 27 мальчишек, только что взявших в руки оружие, в живых осталось лишь 13.
Когда фашисты заняли Киев, ребятам пришлось добираться до Никополя, потом до Ростова, а там уже и до Сталинграда. Оттуда мальчишек, так как им не было ещё 18 лет, отправили в Горький, доучиваться на гидротехническом факультете речного техникума. Но обстановка на фронте становилась всё сложней, и Николай принимает решение идти на фронт. Друзья уговаривали, мол, давай закончим, остался всего лишь один год. Но он ни в какую. В райвоенкомате его сразу же постригли под машинку и приготовили к отправке в Ташкент в школу стрелков-штурманов бомбардировщиков дальнего действия. По пути следования их эшелон попадает под бомбёжку. Уцелевших повезли в Махачкалу. Так Николай и оказался в Краснознамённом учебном отряде подводного плавания имени Кирова.
Учёба постоянно совмещалась с боевыми действиями. В созданном из курсантов специальном отряде по уничтожению немецких парашютистов Николай становится командиром отделения. Ребят бросали в бои с десантниками, рвавшихся к грозненской нефти. Навсегда остались в памяти старшины второй статьи Н.М. Карлоша кровопролитные бои под Моздоком. Не все однокурсники вернулись в учебные классы.
Через много лет, когда капитан первого ранга Н.М. Карлош был приглашён в Австрию на празднование Дня Победы над фашизмом, к нему подошёл пожилой человек и спросил: «А за что вы получили эту медаль?» Николай Михайлович ответил: «За оборону Кавказа». И тогда австриец (он, оказывается, служил в немецкой армии и воевал на Северном Кавказе) уважительно произнес: «Позвольте мне поднять тост за капитана первого ранга, русского солдата, который не убил меня на той войне». Через переводчика Н.М. Карлош ответил ему тем же: «За то, что он меня не убил».
Во время учёбы Николаю вместе с другими приходилось не только участвовать в боях, но и перебрасывать живую силу и технику из Красноводска в Махачкалу, Дербент. Бывали они и в Иране, ходили туда за продовольствием и вооружением.
После шестимесячной учёбы Николая Карлоша, как окончившего курс по первому разряду, оставляют инструктором.
Вспоминает контр-адмирал Н.М. Карлош:
– Не знаю, почему пал выбор на меня. И хотя я был неплохим инструктором, но всё время рвался на фронт. А меня не пускали. Поэтому мы с моим другом, тоже инструктором Шамилем Мустафиным, решили, чтобы нас… осудили и отправили в штрафбат. Вернувшись из увольнения, разумеется, вовремя, мы решили сдать увольнительные только утром, с таким расчётом, чтобы получалось, будто бы мы были в самоволке. Однако нас не наказали отправкой на фронт. Шамиля привлекли к партийной ответственности, а меня отправили на Каспийскую флотилию, где назначили старшиной роты Бакинского подготовительного училища. Начальник училища – капитан первого ранга Борис Николаевич Апостоли, оказался из династии известных адмиралов Апостоли. Его прадед был главным корабелом Черноморского флота, отец – тоже моряком, начальником фотолаборатории Военно-морского флота России. Борис Николаевич и сам неплохо рисовал. Некоторые из его картин, которые он мне подарил, я храню до сих пор, спустя несколько десятилетий.
(Николай Михайлович широким жестом показал на картины, висящие на стенах его квартиры).
В 1944 году после окончания Бакинского училища я был направлен в Высшее военно-морское училище имени Фрунзе, в Ленинград. Когда прибыл туда, меня выбрали секретарем партийной организации роты, а Тимура Гайдара – секретарем комсомольской организации. В 1948 году я окончил это училище. Очень хотелось мне попасть на подводную лодку. Но сначала вышло по-иному – меня направили на надводные корабли. Год прослужил помощником командира большого тральщика, а потом меня, молодого лейтенанта, назначают заместителем командира отдельного дивизиона тральщиков. А это – 22 корабля! Полгода я так поработал, потом прислали заместителя, а меня тут же избирают секретарём партийной организации отдельных дивизионных кораблей. Вскоре предлагают ехать в Москву, поступать в Военно-политическую академию имени В.И. Ленина. Я поехал, сходу сдал экзамены, и меня приняли…
После окончания академии капитан-лейтенант Н.М. Карлош получает назначение на Северный флот. Ему приходится буквально выбивать, чтобы его распределили на подводную лодку. И он становится заместителем командира по политической части средней дизельной подлодки С-144. Служба шла хорошо, и вскоре ему предлагают идти на другую, более высокую должность – заместителем начальника политотдела бригады подводных лодок, командиром которой был известный подводник, контр-адмирал, Герой Советского Союза Николай Александрович Лунин, прославившийся тем, что в годы войны торпедировал мощный немецкий крейсер «Тирпиц» (к сожалению, неудачно). Но тут поступает информация о том, что подводной лодке С-144, на которой как раз и служил Н.М. Карлош, предстоит выполнить задачу особой государственной важности. И тогда молодой офицер отказывается от карьерного роста и настаивает на том, чтобы остаться на подлодке, с экипажем которой он уже буквально сроднился.
Говорит Н.М. Карлош:
– Шел 1957 год. Для выполнения боевого правительственного задания – испытания нового оружия – первой ядерной боевой торпеды – мы из Северодвинска направились на Новую Землю. Долгие месяцы жили в лодке. Проводили тренировки, готовили расчёты, особенно торпедный. По программе должны были неоднократно провести пристрелку учебными торпедами, без боевого ядерного заряда. Не всё шло нормально. Однако 10 октября 1957 года в 10 часов утра в бухте Чёрной подлодка С-144 произвела боевой выстрел с дистанции 10 километров. В результате взрыва затонули пришедшие на испытания своим ходом, но уже отслужившие отведённый им срок, два эсминца, три подводные лодки, два тральщика, все мелкие суда и баржи, эскадренный миноносец «Гремящий» получил серьёзные повреждения. Мы свою задачу выполнили и вернулись на базу.
– Но разве вы не получили какую-то дозу радиации?
– А Бог её знает, кто получил и сколько, а кто нет. Потому что, когда рвануло, начало сыпаться и на нас, мы срочно погрузились, смыли, когда уже вышли в море. Другое дело, что мы могли получить значительно большую дозу радиации накануне, когда перед стрельбой по мишеням приглубили и взорвали боевой заряд.
– Зачем?
– Убедиться, что он сработает. А так как нам никто и ничего не сказал о последствиях ядерного взрыва, то мы ходили там всё время, ловили сов, гонялись за песцами. Нам просто было интересно. Да и немножко размяться хотелось…
А вот как пишет об этом контр-адмирал, профессор Георгий Костев: «Курс – на точку стрельбы. Это был уникальный взрыв атомной торпеды. О масштабах своего облучения моряки тогда, в 1957 году, ничего не знали. Не было тогда и награждённых ни с подлодки С-144, ни среди добровольцев, осматривавших свои корабли после взрыва. И только через год и месяц, 10 ноября 1958 года, вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении участников испытания. Командир С-144 Г.В. Лазарев, убывший на учёбу в Ленинград, был награждён орденом Ленина. Такую же высокую награду вручили и командиру отделения торпедистов старшине второй статьи Леонтьеву. Орденом Красного Знамени наградили старшего помощника командира капитан-лейтенанта Б.И. Белова, старшего лейтенанта В.Б. Бессонова и командира БЧ-V капитан-лейтенанта В.С. Бударова. Штурмана И.В. Мурзенко удостоили ордена Красной Звезды с формулировкой «За испытания новых видов оружия». Награды получили и другие члены экипажа. Но некоторых по каким-то причинам не наградили. В частности, много лет спустя нескрываемую обиду мне довелось услышать от заместителя по политической части С-144 капитан-лейтенанта Николая Михайловича Карлоша, теперь уже капитана первого ранга. Не были награждены и добровольцы из экипажей кораблей, использованных как объекты атомного воздействия. А ведь эти моряки привели корабли в район испытаний. Потом они же обследовали их после атомного взрыва. Они же возвращались на материк с Новой Земли на этих же кораблях, часть из которых не затонула после взрыва. Как и объекты для испытаний, сама С-144 тоже получила существенные повреждения от взрыва. Как боевую подлодку её использовать было нельзя. С-144 переоборудовали в лодку-цель. Однако надо подчеркнуть, что и все моряки, которые участвовали в испытаниях, схлопотали свою долю бэров от воздействия радиации.
Много лет спустя о некоторых из них вспомнили (это было уже после распада СССР) и вручили введенный в постсоветской России новый орден Мужества. Получил этот орден и Н.М. Карлош, а также старшина второй статьи Плеханов и другие. К сожалению, им приходилось долго и с трудом доказывать свою причастность к испытаниям, так как большая часть документов была уничтожена, а часть из них была просто дезинформацией типа того, что «С-144 была не на Новой Земле, а в Баку». Грустно об этом вспоминать, тем более что многих участников того испытания уже нет среди нас, в том числе и ключевых фигур».
Н.М. Карлош продолжает:
«После того памятного взрыва я служил в Видяево в должности заместителя начальника политотдела отдельной бригады подлодок. Осенью 1958 года меня переводят в Москву, в Главное политическое управление Военно-морского флота СССР на должность старшего инструктора. Как самого молодого, гоняли по всем командировкам. Где что случилось на флотах: будь то в нашей стране или за границей, я еду туда разбираться. В 1962 году получил звание капитана второго ранга.
Потом снова на Север – начальником политотдела эскадры подводных лодок. А это – четыре бригады. Должность соответствовала штатной категории контр-адмирала. Так и проработал там четыре с лишним года. Дела шли неплохо, эскадра была на хорошем счету, гарнизон объявили лучшим на Северном флоте.
Мои документы на досрочное присвоение мне звания капитана первого ранга уже пошли по инстанциям, но тут случилась беда: по неточному приказу вышестоящего командира подлодка неожиданно застревает между двумя огромными валунами. Правда, во время прилива она успешно освободилась из плена, но об этом инциденте доложили министру обороны. Так что мне пришлось полностью отходить положенное время до получения звания капитана первого ранга.
В моей морской службе всякие были случаи, каждый из которых мог стать последним в жизни. В 1962 году я участвовал в испытаниях первой атомной подводной лодки К-3. Больше месяца находился на этой подлодке. Впервые атомная подлодка, внеся новую страницу в летопись Военно-морского флота страны, всплыла на Северном полюсе. Весь экипаж подлодки был удостоен правительственных наград.
Потом мне выпала честь – испытывать первую, самую большую в мире атомную тяжёлую подлодку «Акула». Позже у американцев появилась похожая – «Трайдент». На тех испытаниях я был руководителем секции по обитаемости и техническим средствам пропаганды. Тогда вместе с медиками занимался вопросами обитаемости, живучести. Именно благодаря тем исследованиям, потом на всех больших лодках последующих поколений создавался специальный реабилитационный отсек – зона отдыха.
После того, как «Акулу» приняли, подошёл тяжёлый атомный крейсер «Киров». Все головные корабли серии проходили через мои руки. Мне неоднократно приходилось выходить в море, испытывать новые подлодки. Каким было напряжение, трудно сказать. Однажды мы отрабатывали учебный выход с затонувшей подлодки (тогда я чуть было не погиб). Меня, разумеется, никто не заставлял, но я считал необходимым участвовать в этом вместе со всеми. Отработку выхода с затонувшей лодки должны делать все моряки, независимо от звания и занимаемой должности.
Сами понимаете, что никакого, даже богатырского здоровья на всё, что мне пришлось пережить, не хватало. В результате чрезмерного переутомления после одного из учений я потерял сознание, меня отправили на врачебно-военную комиссию и комиссовали, запретив службу в плавсоставе. Но я ещё долго, как никто другой, служил. Был снова переведён в Москву, где и проработал ещё 16 лет. Я вёл такой довольно сложный участок работы – занимался обеспечением кораблей техническими средствами пропаганды. За это время подготовил два красочных альбома, вышедших в издательстве «Планета», провёл более 30 фотовыставок, написал целый ряд статей, принял активное участие в создании Телевизионного центра Военно-морского флота. Сейчас его передали в ведение Министерство обороны. Именно мне довелось комплектовать корабли боевой службы, выходящие в море, кинофильмами, пожеланиями родителей, родственников, близких, детей тем, кто служит на кораблях. Согласитесь, ведь это так приятно услышать голос родного человека, находясь вдали от берега. И опять я много ездил в командировки – и не только по стране, но и за рубеж.
Мне даже присвоили звание «Заслуженный работник культуры России».
После выхода в отставку Николай Михайлович ещё лет десять отработал в Министерстве бытового обслуживания. И до сих пор там о нём отзываются с теплотой, приглашают на торжества, вручают подарки.
Несмотря на возраст, контр-адмирал Н.М. Карлош продолжает вести большую общественную работу. Он является членом совета Московского городского комитета ветеранов Подразделений особого риска.
– Николай Михайлович, а когда вы женились?
– Да сразу же после окончания училища 10 июля 1948 года, то есть ровно 55 лет назад…
– Как вы познакомились со своей будущей женой?
– Если Марэн Михайловна позволит, я расскажу.
И он рассказал. О, это удивительнейшая история, заслуживающая романа. Сначала с курсантом Николаем Карлошом (это было в 1945 году) совершенно случайно, в одном из театров Ленинграда познакомился отец юной Марэн. Разговорились и как-то сразу же понравились друг другу. Тот даёт юноше свой домашний московский адрес. И три года Николай с Марэн переписывались. Правда, поначалу эти послания Николай сочинял вместе со своим другом Костей Морковкиным. А однажды он отправляет Костю посмотреть на девушку, мол, стоит ли вообще дальше вести переписку. Тот посмотрел и дал добро. Эти и другие письма (а их – более 300) в семье Н.М. Карлоша хранятся до сих пор.
Говорит Марэн Михайловна Карлош:
– Вообще-то я по профессии инженер, окончила Московский авиационный институт, но из-за уклада семейной жизни – постоянные переезды к месту службы мужа – карьера у меня не сложилась. Некоторое время назад, когда Николай Михайлович перенес второй инфаркт, я хотела уничтожить все эти очень дорогие нам письма, но рука не поднялась сделать это.
У четы Карлошей есть сын Андрей, который в звании подполковника МВД ушёл в запас, и ещё – внук Дмитрий. Оба они окончили МВТУ имени Н.Э. Баумана. Успешно работают.
Ветеран войны и труда Н.М. Карлош удостоен многочисленных правительственных наград: двух орденов Красной Звезды, орденов Красного Знамени, Отечественной войны II степени, «За службу Родине в Вооружённых силах» III степени, «Знак Почёта», ордена Мужества (награда нашла героя чуть ли не полвека после совершённого подвига) и других, более 30 медалей.
Контр-адмиралу Военно-морского флота России Николаю Михайловичу Карлошу также присвоено звание полного адмирала Казацкого войска Запорожского Украины с назначением советником Верховного атамана Дмитра Сагайдака и награждением орденом «Казацкая слава» III степени.
А на книжных полках в квартире контр-адмирала стоят огромные красивые кораллы. Ещё когда он был молодым офицером, Н.М. Карлош сам доставал их из морских глубин, сам рубил в Красном море, на Дальнем Востоке, в Анголе, во Вьетнаме и привозил домой, где его всегда ждала верная жена Марэн Михайловна.
К великому сожалению, Николай Михайлович Карлош ушёл из жизни 14 марта 2006 года.
Лев Рудский (WRN)